Свежие истории от 28 ноября 2021

дома остатки прежней жизни. Первую неделю боялся, спал со светом. Призрак прежнего хозяина не желал уходить, стучал ставнями, скрипел полом, шуршал на чердаке. Потом привык и перестал пугать молодого чужака.

С рабочим местом тоже повезло. Из начальства древний, как КПСС главврач. Милейший дедушка, главные проблемы которого: огород, рыбалка и козы, которых он развёл в неимоверном количестве. Из напарников – несколько симпатичных медсестёр, присланных в район по распределению. От родителей пациентов – завсегда почёт и уважение. В больнице – горячая вода из крана, всегда можно помыться. Неплохо устроился. Из отрицательных моментов – те же пациенты. Был бы Вадим Иванович красной девицей – плакал бы по ночам в подушку. А так – только мне звонил, ругался. После окончания отработки уехал оттуда, хотя ровесник КПСС настойчиво предлагал ему своё место, а медсёстры руку, сердце и всё к ним прилагающееся. А истории про пациентов остались.

Однажды приезжает Вадим на вызов. Мол, у ребёнка пяти лет высокая температура, кашель, насморк. По адресу – обычный деревенский дом. Из-за забора надрывается лохматая дворняга. На стук и крики, а главное, на дикий лай охранника из дома никто не выходит. Вадим плюнул, открыл калитку, дал пинка сторожу, чтоб сохранить в целости ноги. И вошёл.

В большой комнате избы – дым коромыслом. За столом несколько тел в разной стадии опьянения. На столе – полупустые бутылки, закусь в консервных банках, огурцы, прямо на липкой клеёнке. Надкусанные и целые. Кто-то поёт, кто-то ругается.

— Хозяева где?! – орёт доктор, пытаясь перекричать бал в доме Ростовых.

— Чаво? – отзываются сразу несколько голосов.

— Хозяева, говорю, где?!

— Слышь, братва, а где Машка-то?

— Да где-то тут. МАШКААА!

Из-за занавески, отгораживающей кухню от столовой, высовывается опухшее и недовольное женское лицо.

— Кому что надо?

— Доктора вызывали?

— А-а-а, вызывали. Малой заболел.

— Где ребёнок?

— Там, — мать неопределённо машет рукой. Потом хихикает, её явно кто-то тянет обратно за занавеску.

Вадим идёт в указанном направлении. За печкой обнаруживается дверь. За дверью небольшая комнатенка, где на кровати лежит мальчишка.

— Ты больной? – спрашивает Вадим.

— Ага, — хрипло отвечает тот. – Воды вчера из колодца хлебнул, поплохело. Вода холодная. Мамка говорила не пей, а я выпил. Сам виноват.

— Подняться можешь?

— Ага.

Вадим осматривает пациента. Слушает хриплое дыхание маленьких лёгких.

— В больницу поедешь?

— Ага.

— Надо документы, и родителей.

— Нах… родителей, — солидно отвечает пациент. – Сами справимся.

И начал медленно одеваться.

Вадим подивился самостоятельности пациента и осторожно спросил. Просто так, чтоб разговор поддержать:

— А родители что вообще делают?

Пацан удивлённо посмотрел на доктора:

— Ты што, дядя, не видишь? Водочку пьют.

— Ага, — вздохнул Вадим. – И тебе наливают небось?

— Не-е, — серьёзно качает головой маленький пациент.

— Не пьёшь вообще?

— Не, не пью. Жавязал.

Пятнадцать лет прошло. А у Вадима Ивановича это стандартная отмазка на любой вечеринке.

— Не пью. Жавязал.

__________

А ещё в той деревне жила Валька. Валька – ЧДБ, часто и длительно болеющий ребёнок. Судьба у Вальки тоже не сахарная. Батька кого-то зарезал по пьянке – посадили. Мать гуляла, гуляла, да загуляла куда-то далеко, в город. Живёт Валька у любящей бабушки. Точнее прабабушки. Та ещё крепкая старуха, сама корову доит, сама огород перекапывает. Вальку в обиду никому не даст. Прошлым летом Вальку задразнили какие-то пацаны, так бабуля вооружилась черенком от лопаты и дала пацанам ….. (Ну, это не литературное слово). Пацаны приводили родителей на разборки. Бабушка взяла черенок потолще и повторила процедуру.

С тех пор Вальку никто не трогает. Вот только ЧДБ – вечно сопливый нос, зимой и осенью температура. Вадим у них, как на дежурство, раз в две недели, а то и чаще. Под эту лавочку и старушка со своими хворями. То "в грудях щемит", то "дыхать цяжка". А сама нарубит поросятам бурачных листьев, подхватит на горб корытце с этим месивом и тащит через двор. Вадим как-то тайком попытался приподнять пустое корытце. И понял, что рассказы про бабушкин черенок от лопаты, это не пустая болтовня.

— А чаго ж ты худы таки, доктар? – бабуля встречает Вадима стандартной фразой и силой усаживает за стол.

Мигом жарит яичницу со шкварками, вываливает на тарелку картошку в мундирах.

— Пакуль не зъяси – ниякага лячэння.

Вадима долго уговаривать не надо. С утра на ногах. Валька выглядывает с печки, у неё там гнездо. Куча цветастых тряпок, куклы-инвалидки. Прикроешь глаза – ну точно чеховский доктор на глухой деревне. Только с потолка провод свешивается с лампочкой. Да куклы у Вальки пластмассовые.

После лечения бабушка доктора просто так не отпускала. Выйдет Вадим из хаты, а в кармане, то печенька, то сырок. И отказываться неудобно, и понимаешь, что на "подарок" старуха потратила драгоценные копейки со своей маленькой пенсии.

— А однажды сую руку в карман, а там хруст какой-то и мокро. Я испугался, руку вытаскиваю, все пальцы в каких-то соплях. Ну, думаю, чудеса.

Вытряхнул Вадим карман, а там скорлупа. И понял, что случилось. Пенсия у старухи только через три дня. Видно, совсем с деньгами прижало. Так она нашла, что в доме было. Свежее куриное яйцо. И сунула в карман доктору.

— И не поверишь, — рассказывал мне потом суровый доктор, с седыми висками. Мне ведь уже под тридцать было. И пациентов я хоронил, и в детской онкологии подрабатывал. Ничего меня не брало. А тут иду по улице и реву над этим яйцом белугой. Накупил потом Вальке всяких кукол-шоколадок, притащил в подарок.

— И что?

— Знаешь как больно, когда черенком от лопаты по заднице лупят?