Свежие истории от 8 июля 2019

считалась большой удачей.

И вот такая возможность. Двух наших коллег – Юрия Михайловича и Сашу вызвал к себе начальник отдела

— Нас приглашают на Феодосийскую научную конференции по вопросам моря. Стендовый доклад плюс публикация в открытых материалах конференции. Сделаете?

— Конечно, сделаем! (Такую возможность нельзя было упускать, даже при том, что отдел не имел к морю никакого отношения, разрабатывали боевые части зенитных ракет).

Доклад рождался в курилке, чему я и был свидетелем.

— Юрий Михайлович, что писать-то будем?

— Ну, давай о распространении ударной волны в водной среде. Хорошо бы экспериментальные данные, только где их взять …

— Юрий Михайлович, а вот, когда Вы рыбу глушите, в каком радиусе она всплывает?

— Ну, метров 20-25

— А потом, если сачком не достать, в каком радиусе рыба тонет из-за того, что у нее воздушный пузырь лопнул, а остальная уплывает?

— Ну, метров 6-8.

— Вот, две точки есть, масса тротила известна, давайте прикинем давление!

Так, с замечаниями и советами от слушателей, родился доклад с псевдо-экспериментальным графиком и массой математических выкладок.

На конференцию авторы, разумеется, не поехали (да и не рассчитывали), но текст доклада, как обещалось, был опубликован.

Прошел год. Однажды Саша, сидя в библиотеке и листая анонсы статей из немецких научных журналов, увидел знакомый график – распределение давления на фронте ударной волны при подводном взрыве. Нарисовано было не как у нас, тушью на кальке, а солидно, с использованием машинной графики. Но главное — форма, цифры – все совпадало! С журналом в руках Саша помчался в отдел, и через минуту всеобщему восхищению не было приделов.

— Мужики, вы гении! Вы же, блин, без всяких экспериментов …, как Лавуазье …, на кончике пера! — Нужна вся статья, нужно понять, как немцы считали.

Получить ксерокопию статьи можно было только через Москву. На следующий день запрос, подписанный начальником КБ, ушел со спец. почтой.

Ждали примерно месяц. И наконец, вот он, пакет с вожделенной ксерокопией. Статья, график,... ссылка на материалы Феодосийской конференции.

сказал:

— Давайте что-нибудь отберём у людей?

После долгих раздумий решили отнять у людей счастье. Вот только куда его спрятать?

Первый сказал:

— Давайте запрячем его на вершине самой высокой в мире горы.

— Нет, мы сделаем людей сильными, кто-то сможет взобраться и найти, и если найдёт один, все остальные сразу узнают, где счастье, — ответил другой.

— Тогда давайте спрячем его на дне моря!

— Нет, не забывай, что люди любопытны, кто-то сконструирует аппарат для подводного плавания, и тогда они обязательно найдут счастье.

— Спрячем его на другой планете, подальше от Земли, -предложил кто-то ещё.

— Нет, помни, что мы дали им достаточно ума, когда-нибудь они придумают корабль, чтобы путешествовать по мирам, и откроют эту планету, и тогда обретут счастье.

Самый пожилой бог, который на протяжении всего разговора молчал, сказал:

— Я думаю, что знаю, где нужно спрятать счастье.

— Где?

— Спрячем внутри них самих, они будут так заняты его поисками снаружи, что им и в голову не придёт искать его внутри себя.

Все боги согласились, и с тех пор люди тратят всю свою жизнь в поисках счастья, не зная, что оно спрятано в них самих. автор неизвестен

Хрущевская оттепель приоткрыла железный занавес, и СССР стал активно контактировать с другими государствами. Одним из новых друзей страны Советов стала Индия. Именно туда 7 декабря 1959 года и отправился дважды лауреат Сталинской премии художник Кокорекин Алексей Алексеевич, специализировавшийся на создании пропагандистских плакатов. В ходе двухнедельного отпуска он осматривал достопримечательности экзотической Индии и даже побывал на похоронах брахмана.  

Сразу после возвращения в Москву, у художника поднялась температура и начался сильный кашель. Больного госпитализировали в Боткинскую больницу, где ему поставили диагноз "грипп". На теле Кокорекина появилась сыпь, которую списали на аллергию от лекарств. Алексея Алексеевича положили в палату к больным гриппом. На третий день стало понятно, что художник умирает, и к нему пустили родственников.  

Для того, чтобы все-таки определить заболевание, из Ленинграда прибыл известный академик медицины Николай Краевский. Но и он не поставил верный диагноз. Одна из медсестер робко заметила, что такие симптомы характерны для оспы, но слушать ее никто не стал. На носу был Новый год, и советские люди спешили на праздник, поэтому художника в спешке кремировали 31 декабря.  

Через две недели, в уже наступившем 1960 году, у некоторых пациентов Боткинской больницы появились такия же, как и у Кокорекина, лихорадка, кашель и сыпь. Материал, взятый с кожи одного из больных, отправили в НИИ вакцин и сывороток. 15 января 1960 года академик Морозов выявил в материале частицы вируса натуральной оспы.  

Новость оперативно сообщили высшему руководству страны. Стало понятно, что Москва и весь Советский Союз находятся в шаге от эпидемии болезни, которую не лечат.  

Перед личным составом столичной милиции и КГБ поставили задачу в кратчайшие сроки выявить всех, с кем контактировал художник, начиная с момента его посадки на самолет в Индию. В группу риска попали пассажиры самолета, его экипаж, таможенники, коллеги, друзья, родственники. Следствие даже установило, что перед тем, как вернуться домой, Кокорекин сутки провел с любовницей. Масштаб работы был огромен. Выяснили, что в течение нескольких недель больной контактировал с несколькими тысячами людей. Выявить всех было практически нереально.  

Медицинские работники сосредоточились на двух основных очагах эпидемии — Боткинская больница и семья художника. Известная на весь СССР московская больница была переведена на казарменное положение. В нее никого не впускали и никого не выпускали из нее. При этом персонал, больных и их родственников о причинах такого режима в известность не ставили. Власти старались не допустить паники, и это давало результаты.  

В карантине находились несколько тысяч человек. В короткий срок определили, что в больнице оспой заразились 9 человек из персонала и три пациента. Среди родственников и друзей Кокорекина выявили семь инфицированных: вторая жена, а также первая, которая заразила своего мужа и сына; страховой агент художника и несколько его приятелей. Всего Кокорекин заразил 19 человек, они в свою очередь инфицировали еще 23 человека, из которых несколько передали заболевание трем людям. Из 46 больных трое умерли.  

В эти критические дни московские врачи, сотрудники КГБ и милиции совершили подвиг. Они оперативно выявляли потенциальных больных и изолировали их от общества. Были проверены однокурсники и преподаватели дочери Алексея Кокорекина, найдены все 117 пациентов, которые были на приеме у обследовавшего художника терапевта.  

Всего в карантин поместили более 9000 человек. Во время бесед с представителями органов, потенциальные носители оспы выдавали имена любовников и собутыльников. Жена художника призналась, что сдала в комиссионку на перепродажу вещи, которые муж привез из Индии. Из-за дефицита одежда, которая могла заразить людей смертельным заболеванием, ушла мимо кассы. Спецы из КГБ, используя свой опыт и неограниченные возможности, сделали невозможное и вышли на покупателей.  

В 1960 году все 7 миллионов жителей Москвы были вакцинированы. Привили, в том числе, и умирающих. Каждую неделю укол делали 1,5 млн человек, а проводили вакцинацию 10 тысяч прививочных бригад, в которые, помимо врачей и фельдшеров, входили студенты медицинских вузов. Через месяц вспышку оспы удалось погасить.