Свежие истории от 26 июня 2019

вполне кошерно. Соответственно поставил галочку на опции обжаловать в суде и отправил обратно.

Когда я явился в суд, то понял, что таких как я в это день было человек 20, по результатом той же камеры. Собственно нас всех обвиняли, что мы повернули направо по красному без обязательной остановки и в углу снимка была видна моя скорость с радара — 28 км/ч.

Прокурор сразу предложил всем заплатить пол штрафа без штрафных очков, около 100 долларов.

Все кроме меня согласились, а мне захотелось проверить, как работает судебная система в Канаде.

Я заявил: "Я себя виновным не признаю! "

Прокурор начал пугать "Если будет суд, то мы потребуем самого строго наказания. До 1000 долларов штрафа".

Я не поддался, типа "Согласиться не могу, меняй формулировку! " (с)

Прокурор офигел и стал жаловаться судье, что я такая сволочь и отказываюсь признать вину. На что судья резонно заметил, что именно в этом и заключается процЭсс.

И я начал своё выступление:

"А имеется ли сертификат на этот радар? Но это, впрочем, и не важно — радар меряет среднюю скорость, а не мгновенную. "

Судья попросил: "Объясните, пожалуйста, разницу. "

Я ответил: "Это просто. Мгновення скорость — это производная пути по времени, тогда как средняя — это интеграл мгновенной скорости по времени за временной интервал, делённый на этот же временной интервал. "

Повисла пауза....

Судья неуверенно произнёс: "Ну а ещё проще, можно? "

"Да куда уж проще... Я ехал со скоростью 56 км/ч, при разрешённой 60 км/ч. Остановися на красный сигнал светофора. Моя мгновенная скорость стала 0 км/ч, как и предписывается правилами дорожного движения провиции Онтарио. А моя средняя скорость была (0+56)/2=28 км/ч, что и было замерено радаром, как Вы, Уважаемый Господин Судья, можете видеть на приложенной фотографии. "

Прокурор сообразил, что что-то пошло не так, и как опытный человек понял, что если я сейчас выиграю суд, то это будет прецедент, и никого больше будет невожможно осудить в Онтарио за проезд по красному без остановки на основании показаний камеры.

Он заявил: "Так как у нас нет достаточно доказательств, мы снимаем кэйс. "

Потом он подошёл ко мне в корридоре и спросил: "А на самом деле ты остановился? "

Я честно ответил: "А хрен его знает... "

а изображение паука.

Я-арахнофоб. И я не стыжусь этого. Я не понимаю, как можно не бояться здоровенной восьминогой х[ер]ни с мандибулами в пол-сантиметра, которая поселилась в твоем туалете или пантри. Которая может упасть тебе на голову в самый неподходящий момент. Ладно еще я-меня не жалко. Но есть жена, есть сын. И поэтому я борюсь с членистоногими как Конфедерация с северянами. В нычке у меня не так много вещей, но дихлофос есть. На днях, занимаясь геноцидом одной особи, я, сам не знаю почему, вспомнил детство.

У бабушки в деревне был небольшой домик. Сеновал, хлев, огроменный огород, обычный деревенский дом. Я ездил туда на лето. Лето в деревне, особенно там где есть много травы(ну деревня же), и болото неподалеку-это рай для комаров. Кровопийцы не давали покоя днем-жрали старших, пока возились с картошкой, жрали меня, пока пытался слопать клубники или крыжовника. Они не давали покоя ночью-засыпать, падлы, мешали, а заснешь-начинали кушать. Бабушка озаботилась покоем внука и на окнах, обычно открытых на ночь для проветривания, появилась марля. Обычная марля, закрепленная кнопками. Спать стало на порядок спокойней.

Одним утром я, как всегда, пришел на кухню, ожидая завтрака. Бабушка, улыбнувшись, сказала мне:

— Смотри, ветром выдуло сетку, а паучок там заплелся, домик сделал.

В оконном проеме, где раньше была марля, красовалась паутина. А в ней была дюжина комаров. И хозяин, естественно был там. Небольшой, но очень деловой. Реагировал на каждый ветерок, кошмарил кровопийц, восстанавливал прорехи. Я назвал его Виталиком. Иногда, когда небыло дичи в его охотничьих угодьях, подкармливал мухами и недохлопнутыми комарами. Август был дождливым и холодным. Я до самого конца пытался Виталика удержать. Вздрагивание паутины от брошенного мною комара или мухи-охотник кидался на жертву. Других пауков я уже не видел. Перестали появляться новые паутины даже в хлеву и на сеновале. А виталькина сетка была. Я уехал. Новый учебный год. Своя городская жизнь...

Арахнофобия позже проявилась. Просто воспоминание. В детстве все легче и проще.

На самом проспекте почти пусто, только где то вдали на горизонте, с горочки, едет одинокая машина, черного цвета.

Я начинаю выезжать, как вдруг черная машина на горизонте резко увеличивает скорость, начинает мне сигналить, мол уступи дорогу, видишь я еду!

В принципе, расстояние было приличное и можно было проскочить. Но я решил не рисковать и уступить дорогу, тем более, что по правилам я обязан уступить… Жду.

Но черной машине, вероятно, показалось, что я не достаточно спокойно стою. Наверное по этому, чтоб я даже не попытался ехать, черная машина прибавила газку, и увеличила интенсивность сигналов.

И вот черная машина, подлетает к самому перекрестку и... трах — бабах! Машину тряхнуло не по детски, из под низу полетели искры, грохот, треск!

Возле перекрестка был установлен лежачий полицейский…

Я не понимаю, что мешало водителю, чтоб я проехал перед ним перекресток. Если бы он дал мне проехать, то и сам бы не разгонялся на спуске, и вместо сигнала следил за дорогой, то увидел бы лежачего полицейского.

Зато я успел увидеть водителя черной машины, когда его трясло на лежачем полицейском! Представьте себе мужика лет 50-60, в костюме. Важный и высокомерный. Начальник, обличенный властью, наверное. Злой и прибалдевший одновременно. Весь из себя важный и при этом его башка болтается по сторонам.

Я посмеялся от души над придурком и спокойно поехал по своим делам.

было обновлять. В то лето приехали к нам студенты подработать, они и взялись за покраску. Пачкается эта штука страшно и очень плохо отстирывается. Вначале они пытались размазывать смазку валиками, брезгливо держа их на длинных рукоятках вытянутыми руками. Но потом, когда вымазались окончательно и терять было уже нечего, придумали другой способ. Один наливал из ведра смазку, а двое других брали старый полушубок мехом вниз за рукава с разных сторон трубы и размазывали смазку по всей длине. Особым шиком считалось надеть старую фуфайку, плеснуть смазку на трубу и, разбежавшись, животом проскользить и покрасить как можно большую площадь с одного раза.

Надо ли говорить, что к вечеру они выглядели как космонавты. Одежда серебрилась, как скафандр, на блестящем лице только глаза оставались естественного цвета.

Как-то к нам прилетел кто-то из подрядчиков. Поселили его в вагончик, в котором уже жила пара студентов. Прилетел он с явного бодуна и сразу после вертолета отправился отсыпаться. Вечером вернулись студенты и, перед тем, как идти отмываться, зашли в вагончики за мылом и сменной одеждой.

Через несколько секунд весь поселок содрогнулся от истошного крика "Инопланетяне!". Мужик, который спросонья открыл глаза и увидел, как к нему приближается пара блестящих существ, вытянув руки (чтобы ничего случайно не испачкать), выскочил из вагончика в одних трусах и рванул в тундру, на вездеходе еле догнали. Это было время расцвета "Секретных материалов"…