Свежие истории от 8 февраля 2018

преподавателей-юристов.

С американцами и англичанами общаюсь каждый день, поэтому в перерыве подсел к группе из России. Забегая вперед скажу что у нас собралась неплохая компания, до конца конференции мы отлично общались и даже сейчас перепысываемся. Познакомились, сидим, кофе попиваем. И тут к нам подошел Он:

— Олексий Олексиевич, — представился он.

Нет- нет, это не ошибка. Ударение именно на "о". Именно так он нам представился. И добавил:

— Старыйконь.

На самом деле ничего удевительного- у многих запопожцев фамилии смешные. Но скучавшие за кофе доктора и профессора оживились и стали с интересом разглядывать мужика с лошадиной фамилией.

Познакомились. Как и ожидалось, профессор из Украины. До конца дня то тут то там обсуждалась фамилия нашего нового знакомого. Не без юмора, разумеется. Но самое интересное было на следующий день.

Старыйконь приехал на конференцию не один, а с симпотичной девушкой, которую он представил нашей группе. В группе высказали предплолжение, что "вообще охренел, с любовницей приехал и не постеснялся". Но потом выяснилось что это его самая лучшая аспирантка, которая вот-вот должна защитить докторскую диссертацию и поэтому засветиться на международной конференции с докладом для нее очень важно. Девушку звали Оксана Борозда.

Когда они ушли готовится к докладу, тут же посыпались шутки: а не испортит ли Старый конь борозду? Причем народ интересовало не испортит ли как в академическом плане так и в личном.

Когда девушка делала доклад, то там то тут в зале раздавались приглушенные смешки.

Олексий, если ты читаешь эти строки то знай: ты сделал нашу конференцию. Многие уже не помнят всего, что там было, но тебя и Оксану запомнили на всю жизнь.

на 800 рублей. Плюс регулярная покупка расходников — опилок и жрачки.

Тварь оказалась крайне недружелюбной. Все попытки наладить какой-то контакт на уровне человек-хомяк, я тебя кормлю, ты меня любишь — провалились. Хомяки действительно никого не любят.

Тварь оказалась на редкость тупой и бесстрашной. По началу, не зная этих его свойств, мы пытались выпускать его из клетки "погулять". Хомяк забирался как можно выше, например мне на плечо. И от туда отважно прыгал в пропасть, например на кафельный пол.

Тварь оказалась на редкость живучей. Он не только не разбился, но прожил почти три года, хотя продавец в зоомагазине клялся, что больше двух лет эти хомяки не живут.

Тварь оказалась на редкость упорным спортсменом-любителем. Первые года полтора его жизни каждую ночь повторялась одна и та же спортивная программа: хомяк по стенке клетки залезал на самый верх, по потолку на одних передних лапах перебирался спиной вперед к противоположной стенке, пытался перехватиться, но у него это ни разу не получилось, и он падал. Падал громко. С басистым звуком "бу-бум". А мы были вынуждены засыпать под бесконечный повтор: "Топ-топ-топ-топ-топ, бу-бум! Топ-топ-топ-топ-топ, бу-бум!.. "

Тварь была на редкость запасливой. Не смотря на то, что орешки-семечки у него в кормушке никогда не заканчивались, каждый раз при генеральной уборке его жилища, мы обнаруживали, что его домик чуть более чем на половину забит запасами орехов. Мы шутили, что в голодный год эти запасы не дадут нам умереть.

Тварь была на редкость жадной. Во время уборки в клетке он истерически визжал и пытался нас прогнать. В его гневном писке так и слышалось: "Куда, суки, все непосильным трудом нажитое потащили?! Это мои орехи! "

Умер хомяк, как настоящий хомяк — лежа мордой в своей миске. Ночью, тихо, спокойно, никого не потревожив.

Я, на тот момент 35-летний мужик, плакал, как маленький ребенок.

не японец, а вполне даже американец. По-русски не говорил, переводчика не взял. Как потом объяснил — он просто хотел посмотреть на работу экскаватора и снять с него некоторые показания.

Такой вот самостоятельный ковбой, блин, нарисовался в наших якутских прериях.

Приехал сам за рулем на джипе, который я естественно в карьер не пустил.

В карьер вообще запрещено постороннему транспорту спускаться, а тем более этому дитю гамбургеров и кока-колы.

Поскольку меня заранее предупредили о его приезде, куда везти америкоса я знал.

Небольшая сложность заключалась в том, что я по-английски разговаривал примерно так же, как он по-русски.

... На борту карьера мы встретились, пожали друг другу руки. Я немного покивал головой на его минутный диалог, ибо вежливый я. Вообще-то куй его знает, что он говорил, может секреты какие государственные выспрашивал, не знаю. Но закон гостеприимства, то да сё... В общем я с ним согласился, только не знаю в чем.

Широким жестом он пригласил меня в свой джип, показывая знаками, что мы сейчас с комфортом спустимся в карьер до самого забоя.

Ответными знаками я показал, что хрен он угадал, потому что это карьер, весна, с бортов валятся камни, да и вообще поедем на моей машине.

— Рашын джип! — широким жестом я указал на запыленный Уазик, сиречь "Козел".

То, что это действительно "Рашын", америкос понял с полувзгляда. Немного выпучив глаза, он ткнул пальцем в "ЭТО" и что-то спросил. Судя по интонации — он мне не доверял. Хотя на его месте я наверно поступил бы так же, поскольку Уазик имел вид ну совсем инвалидный. А кули ему иметь другой вид, когда лет ему было столько, что у них в Америкосии в таком возрасте люди уже о завещаниях задумываются.

— Не бздо, сэр! — подбодрил я его, — Рашын джип самое заиптсо для карьера!

Наверно он меня понял, поскольку испуганно кивнул и полез на пассажирское сидение.

Ну чо сказать. Машинка внутри была гораздо тоскливее, чем снаружи. Голый, зеленый металл в салоне явно не соответствовал евойному представлению о комфорте. Анатомически перекошенное сидение не позволяло развалиться как в кресле, а звук заведенного УАЗика вызвал резкую судорогу американского тела.

Ухватившись за переднюю ручку на торпеде, гость вперил испуганные очи вперед и застыл.

Поначалу все шло хорошо и судя по шевелению его губ, амиго нравилась поездка. Но вот мы въехали в карьер.

... На улице тепло... Мимо периодически с бортов свистят камешки, причем некоторые из них гулко бухают по израненному капоту... Под колесами далеко не американский хай-вей. И еще пыль. Не, не так. ПЫЛИЩА!

Задорно вертя баранку и подпрыгивая на сидении, я периодически поглядывал на гостя. Гость тоже яростно скакал в кресле, бился об железные внутренности рашынжипа и пытался что-то сказать. Периодически я разговаривал по рации, захлопывал открывающуюся на ходу дверь, причем и свою и его, отчего взгляд камрада становился несколько безумным и прощальным.

— Б-б-бэ-э-э.. — прыгающий американский френд явно что-то хотел мне сказать.

— Бэд дороги?! Есть немного. Но фигня, прорвемся! — явил я некоторые познания в английском и добавил газку.

— Б-б-б-у-э-а-а... - товарищ явно хотел донести до меня какую-то важную мысль.

Запас английских слов у меня вообще не велик, а на букву "б" их всего два.

— Батл? — с целью уточнения спросил я второе знакомое слово. Ну мало ли, мож пить хочет?

— Н-н-но-о-у-у... Н-н-н-о-о... Б-б-ат-т-тл... Б-б-у-у...

Мы приехали, я тормознул возле забоя. Мы, из-за пыли, еле идентифицируемые как гомосапиенсы, вылезли из машины.

— Но батл! Но! — амиго испуганно посмотрел на рашинжип. И, сцуко, почти без акцента произнес: — Б%%д!

... Оказывается, он тоже знал два русских слова.