Свежие истории от 6 марта 2013

все сделали, но надо еще отрегулировать направление прожекторов и другие мелочи. Вдруг прибегает наблюдающий за работой раввин с двумя помощниками и кричит, чтобы срочно все выключали, потому что наступает шаббат. Неевреям работать не запрещается, но если в шаббат включить или выключить свет в кошерном помещении (а зал кошерный, там ведь есть собираются), то оно станет некошерным, и все пропало.

Все стоят в растерянности, кто-то звонит бригадиру и докладывает обстановку. Но тут выступает вперед один из осветителей, итальянец Марко. Подмигивает своим – мол, не журись, народ, ща все будет – и идет объясняться с раввинами. Говорит им следующее:

– Я немного знаю ваши порядки. Знаю, что вам нельзя включать и выключать плиту в субботу. Но ведь ставить кастрюли на уже горящую плиту и снимать их можно. Вот мы будем делать с прожекторами то же самое, что вы делаете с плитой. Мы не будем их включать – они уже горят. И не будем их выключать. Мы только будем их двигать туда-сюда. Будем ставить и снимать фильтры. А когда будем уходить, то вырубим главный рубильник, он вне кошерного помещения.

Раввины подумали-подумали, посовещались между собой и согласились. Не знаю, как там с точки зрения богословия, но им, наверно, самим хотелось, чтобы со светом все было нормально. Довольный как слон Марко звонит бригадиру:

– Грег, все в порядке. Я договорился, можно продолжать работать.

Грег, сам наполовину еврей, в полном изумлении:

– Марко, я не могу поверить. Ты переспорил трех раввинов?

Марко:

– Ха! Это пара пустяков по сравнению с тем, что я сделал месяц назад.

– А что ты сделал?

– Выбил из тебя сверхурочные.

по старому доброму принципу: "Вы, дорогие товарищи, сд@хнете сегодня, а мы, ваше любимое Советское правительство – завтра".

Одним таким тихим зимним вечерком, мой друг Валера сидел дома и утешал свою беременную жену и плачущую тещу. Но они никак не успокаивались и неудивительно, уж очень хороший был повод для рыданий…

Продали на днях дом в деревне, чтобы наконец переехать в квартиру побольше и вот на тебе, благодаря партии и правительству — сиди и рыдай.

По профессии Валера был лучшим в округе жестянщиком, он мог выпрямить любую машину, даже завязанную на бантик, поэтому от клиентов отбоя у него не было.

Однажды к Валере в сервис приехал его сосед сверху – барыга по кличке Жаба.

Жаба был мужиком наглым, жадным и беспринципным и я думаю, что если бы он даже не был как две капли болотной жижи похож на жабу, у него все равно была бы кличка – Жаба.

Жабья девятка в трудную минуту поддержала фонарный столб и пребывала в очень плачевном состоянии.

Ради соседа Валера раздвинул очередь и по деньгам опустился ниже нижнего предела. Провозился неделю, но счастливый Жаба, вместо денег за работу, расплатился ворованной магнитолой, да еще и подчеркнул:

— Цени, сосед, от сердца отрываю, если будешь ее продавать, меньше пятисот рублей, даже не думай.

— Жаба, может ты сам, как-нибудь ее продашь, а мне, мои триста заплатишь?

Но Жаба продемонстрировал карманы, в которых денег было только на пять литров бензина, и уехал.

Позже, валера ту магнитолу, с трудом пристроил за полторы сотни и на будущее зарекся связываться с Жабой.

А Жаба, как ни в чем не бывало, здоровался при встрече и всякий раз пытался еще что-нибудь пристроить:

— Сосед, есть новый видик, с паспортом. Бери, как для тебя, за десять штук отдам.

— Спасибо, Жаба, но на видик я еще не заработал, да и к тому же, в комиссионке можно взять за восемь.

— В "комисе" можно на "фуфло" нарваться, а у меня видик просто ляля. Продал бы дороже, но тебе по-соседски — за десятку…

Но перенесемся опять в тот зимний вечерок, когда Валера утешал свою убитую горем семью.

В тот самый вечер, Жаба отмечал день рождения и со своими гостями вовсю отплясывал на потолке у Валеры.

В час ночи — сходили, попросили вести себя потише, ведь завтра на работу, да и без их топанья, настроение, хоть в петлю лезь.

Но Жаба только отшутился.

В три — опять поднялись, Жаба послал уже открытым текстом и обещал в следующий раз спустить с лестницы.

В четыре – плюнули и решили — больше не ходить.

Но в начале шестого, Валера, который так и не ложился, вдруг резко засобирался и опять отправился к Жабе.

День рождения уже выдохся, умолк и разъехался, а именинник мирно спал со своей женой.

Звонить пришлось минут двадцать, пока, наконец, сонный и перепуганный Жаба открыл и сказал:

— Сосед, тебе что, харю набить? Я думал, что менты ломятся. Ты чего приперся? До сих пор музыка мерещится?

— Извини, Жаба, я по делу.

— В смысле?

— Помнишь, ты мне видик предлагал? Ну, так давай, я покупаю.

— Отлично, только давай попозже зайди, а то мы еще спим.

— Позже никак не могу, к тому же жена может передумать.

— Ладно, вытирай ноги и проходи, только потише, а то мою разбудишь.

Жаба поставил на кухонный стол видик, а Валера принялся отсчитывать толстую кипу денег.

Жаба тоже пересчитал, повеселел и даже извинился за вчерашнее.

На прощание ударили по рукам и Валера вдруг придержал Жабью лапку:

— Классный у тебя перстень. Это настоящие камни сверху, или стекло?

— Конечно – брюлики. "гайка чековая"

— Продаешь?

— Ну, не знаю, как для тебя, за "полторушку" отдам

— Снимай.

Валера надел перстень, отсчитал полторы тысячи и сказал:

— Жаба, а у тебя есть еще что-нибудь красивое, золотое и тяжелое?

Жаба окончательно проснулся и побежал будить жену.

Через минуту на кухонной клеенке уже лежала горочка цепочек и обручальных колец, а сонная Жабья жена неловко снимала с себя большие круглые сережки.

Взвесили, поторговались немного, да и сошлись в цене.

У самого порога Валера присмотрелся к жабьему спортивному костюму и спросил:

— Костюм продашь?

— Да ты что? Это же посылочный вариант, родной "бундесовый адик" я сам его только два дня ношу.

— Восемьсот.

— Сосед, ты что, инкассатора убил? Ну ладно, за восемьсот забирай, сейчас пакет от него принесу.

Пока пересчитывали деньги, стукнуло шесть утра и в радиоточке заиграл гимн.

Валера неожиданно кинулся к приемнику и выдернул его из розетки.

Жаба удивился такой прыти гостя и спросил:

— Ты че?

— Деньги требуют тишины.

— Ну, так-то да…

На том они и распрощались весьма довольные друг другом.

В тот же день, бордовый от бешенства Жаба примчался со своими дружками в автосервис и пообещал переломать соседу руки, если он тут же не вернет все купленные утром вещи. Но по счастью, свидетелем этой сцены оказался один непростой дядечка — Валерин постоянный клиент на Мерседесе. Он вылез из машины, подошел, представился и объяснил Жабе, что его барыжье дело — скупать у братвы ворованные вещи и продавать их кому угодно и за сколько угодно, а если он бухал и не знал, что ночью в стране отменили старые сотни и полтинники, то это его личная трудность.

На прощание дядечка пожал руки обоим спорщикам и обращаясь к Жабе, с улыбкой добавил:

— Кстати, по поводу переломанных рук: если у хорошего жестянщика будут переломаны руки, то это никуда не годится, а вот если у барыги будет сломан хребет, то этого никто даже и не заметит, поверь моему опыту…

P. S.

Месяца через два, в аккурат перед родами жены, Валере все же удалось перевезти свою семью в квартиру побольше…