Свежие истории от 30 января 2012

издевались на тему родинки на носу и отсутствия килограмма косметики на лице, глумились над самодельным кожаным рюкзачком заместо мажорной дамской сумочки

“Dольче&Gабана”. А я, хоть и почти в два раза старше, с ней как-то сразу подружился. Не в том смысле, о котором все сейчас, наверное, подумали.

Хотя, каюсь, это тоже было, мужики поймут. А, в общем-то, сошлись по интересам. Под моим руководством за неделю освоила Бейсик, чуть позже

Си, Ассемблер, практически самостоятельно освоилась в Сети.

Радиоуправляемые авиамодели вместе делали и запускали. По Волге на катамаране вместе ходили. Как она сама сказала – первая, кто из их зауральского посёлка решил поехать в Москву, получать высшее образование.

Но вот этот эпизод меня потряс. В вентиляторе установки, с которой я работал, износилась одна деталь, нужно было изготовить новую. “Набросал” чертёж, пошёл в мастерскую на поклон к фрезеровщику. Я мог бы изготовить и сам, работать на подобных станках умею, только мастер никогда не даст свой инструмент в чужие руки. Впрочем, я и сам не даю свой инструмент кому попало. Мастер посмотрел чертёж, сказал “фигня делов”, а чтобы я не

“стоял над душой” во время работы, дал денег и попросил сбегать за поллитрухой недорогой водки.

В недорогой водке я не спец, если уж собираемся, берётся что-нибудь проверенное в нормальном магазине. А тут купил самую дешёвую в ближайшей палатке. Принёс мастеру, который к этому времени уже изготовил необходимую мне деталь. Фрезеровщик, увидев принесённую мной бутылку, разразился матом на тему: “какого х… ты купил эту сивуху? После неё долго с унитазом общаться будешь. А я весь день трезвым здесь сидеть не собираюсь. Я тебе ща в задницу эту бутылку запихну! ”

За перегородкой сидела Прашка, играла с рабочими в домино. Услыхав звуки начинающегося конфликта, встала, подошла к нам, поинтересовалась, в чём дело.

Фрезеровщик: — Я хорошей водки просил, а он мне эту мурцовку принёс!

Я: — Петрович, ты сам сказал дешёвую, я и купил. На хорошую ты мне денег не дал.

Прашка: — Дай сюда. [выхватывает у Петровича бутылку, поболтыхала, посмотрела, открыла, понюхала] Та-ак, понятно… сейчас исправим.

Тащит бутылку к столу, где рабочие пьют чай. Достаёт из коробки пару кубиков сахара-рафинада, давит их, бросает сахар в водку, завинчивает пробку обратно. Затем это хрупкое создание превращается в Дарта Вейдера из "Звёздных войн", завязывая за спиной свои рыжие косички, облачаясь в промасленный рабочий халат, перчатки и защитную маску, которая явно ей не по размеру. Оборачивает какой-то тряпкой горлышко бутылки и без спроса офигевшего токаря зажимает бутылку в бабке токарного станка.

Ловкими манипуляциями органов управления убираются ненужные для данного процесса резцы и устанавливается необходимая скорость вращения – 1500.

Мужики побросали домино, пришли смотреть, а Прашка поясняет: если больше

– бутылку разорвёт, меньше – эффекта не достигнешь. Засекает четыре минуты, останавливает станок, достаёт бутылку, ставит на верстак. Через минуту на дне бутылки осадок неприятного коричневого цвета. Девчонка открывает, нюхает, пару капель себе на ладонь, облизывает.

— Всё, мужики, можно пить. Только процедите сначала через тряпку. А ты,

Серёг, учись, как делать, или лучше вообще больше не бери эту дрянь если не хочешь людей потравить. В соседнем подвале, наверное, денатурат водопроводной водой разводят и продают в этой палатке. Давай забирай свою деталь, да пойдём на кафедру, за комп.

P. S. Просковья исчезла так же неожиданно, как и появилась. С её маленькой Родины пришла весточка о том, что умер отец, осталась больная мать с маленькой сестрой. Она на четвёртом курсе бросила институт, забрала документы и отправилась домой. На прощание лишь забежала, поблагодарила за всё, сказала, что собирается устроиться в тамошнею местную школу учителем информатики – там такие в дефиците. Чмокнула меня в небритую щёку и скрылась за дверями нашей лаборатории. Может быть когда-нибудь, согласно многообещающим планам нашего правительства, в эту глубинку всё-таки дотянут Интернет и мы ещё встретимся в Сети.

жизни. Поэтому книжки эти особенным спросом и не пользовались. Зато те, кто дочитывал книгу до последней странички были вознаграждены сверх всякой меры, отмеряемой в те годы ее величеством цензурой. Не менее последней трети книги занимали просто журналистские байки.

... Мы с "живого и великорусского начали? И с дамы, которая искала в словаре Даля нецензурные выражения? Так продолжим воспоминаниями одного журналиста, работавшего редактором крупной советской газеты вскоре после революции. Правда, в моем изложении, первоисточник — один из томов того самого издания, "Солдаты слова" — я давно, как говорят, утратил. Итак — от его лица.

Работал я редактором крупной питерской газеты вскоре после революции.

Одной из корректорш у нас была бывшая преподавательница Смольного, этакая дама — божий одуванчик. Больше всего она боялась пропустить опечатку. Бес-то ее и попутал. В одном из номеров опечатка все же вышла.

Да не простая, а такая, из которой получилось матерное слово.

Одуванчик-не одуванчик, а выговор от меня она получила приличный. А вот реакция ее меня насторожила.

— Николай Иванович (скажем так), ну я понимаю, что пропустила, ну, виновата, но что уж вы так расстраиваетесь. Я ведь стараюсь. Ну, оплошала, ну все же что уж тут такого...

И вслух повторила то, что получилось вследствие опечатки.

Я взорвался.

— Да неужели вы не понимаете, что это — ругательство, от которого лошади краснеют?

Корректорша на какое-то время замерла, а потом тихо ответила:

— Конечно нет. Где бы я могла этой мерзости научиться?

Весь день она ходила грустно-задумчивая, а под вечер пришла ко мне.

— Николай Иванович, вы мне, пожалуйста, выпишите на бумажку все такие слова, я их выучу, и в следующий раз буду проверять особенно тщательно.

Эх, доисторический Николай Иванович! Была бы машина времени — отправил бы ты свою корректоршу хотя бы на денек в наши годы хоть на остановку общественного транспорта, хоть на рынок, а еще лучше — в любое образовательное учреждение. Школу, колледж, институт. Она бы по возвращении тебя самого таким девяти-ети-этажным словам бы научила!

Каждому по сто грамм водки, автомат ППШ с двумя полными дисками... И по комплекту флотской формы. Переодеться всем!

Мы вообще-то все обычная пехота. Но приказ есть приказ. Переоделись.

Разворачиваемся на исходном рубеже.

Тут дружок меня в бок толкает: "Смотри, смотри! "

Глянул на наш правый фланг, куда он показывал. А там разворачивается для атаки вместе с нами какая-то воинская часть. Но одни женщины! И все, как на подбор, под два метра ростом.

Дальше — указующий жест командования в сторону находившейся впереди высотки и короткий, как команда кинолога, приказ: "Взять! "

Бой штрафников короткий. Либо ты, либо тебя. Сейчас всяко об этом пишут.

Но позади нас никаких заградотрядов не было.

Наши соседи с правого фланга еще раньше нас на высотке у немецких траншей оказались. Завязалась рукопашная. Вскоре все было кончено.

Высота была наша.

Начали собирать раненых, сгонять в группы уцелевших пленных.

В том бою мне по меркам штрафников ужасно повезло: осколок мины вывернул у меня в левом боку два ребра. Но рана оказалась не смертельная. Я даже после наскоро сделанной перевязки мог кое-как передвигаться самостоятельно.

И вот молодость! Ведь как тот резиновый ежик — дыркой в боку свистел. Но как же упустить случай и не пообщаться с женским полом! Стоит одна дама с сержантским нашивками (во флотских званиях я и сейчас не разбираюсь) и травой окровавленный тесак чистит. Подхожу к ней и чтобы как-то начать разговор справшиваю: "А ваши-то пленные где? "

А она посмотрела на меня таким оценивающим взглядом. Верите, нет? Я ведь в штрафной батальон не за трусость попал, не за халатность и не за конфликт с командиром.

За русскую рулетку.

Если кто-то не знает что это такое, — объясняю. Когда играющие садятся за стол, делают денежные вклады. Создают банк. А потом вставляют в барабан револьвера один патрон, каждый по очереди вслепую раскручивает барабан и приставив оружие к своему виску, спускает курок. Выигрывает тот кто останется. Адреналинчику нам на фронте, видите ли, не хватала.

Вот мы, младшие офицеры, и пополняли баланс.

Вобщем, как бы сказали сейчас, отмороженный по-молодости я был на всю голову.

А тут под взглядом этой красавицы, ей-богу, почувствовал себя нашкодившим пацаном, которого выпороли и так со спущенными штанами и оставили отбывать срок в углу.

Посмотрела она так на меня и говорит: "А у морской пехоты, пленных не бывает, солдатик".

Тут дружок подбежал, помочь мне идти вызвался.

"Ты что? — говорит, — какие у этих баб пленные?! Ты видел что они делают? Если оружие не бросил, — с ходу пулю в лоб, а если бросил, руки поднял, - то ножом по горлу. "

"А что за часть-то такая? — справшиваю.

"Ты что по форме не видишь? Морская пехота! "

"Ну да, мы с тобой тоже морская. Ты море-то хоть на картинке видел? "

Потом был госпиталь. Так я и не узнал что за часть была в том бою нашими соседями. Но ни о каких чисто женских формированиях морской пехоты, ни тем более штрафных женских частях мне ни во время войны, ни после слышать не приходилось.

В госпитале мне залежаться не дали. Едва затянулась рана — выписали. Но с учетом того, что окончательно я еще не выздоровел, отправили на курорт по меркам военного времени — командовать зенитной батареей. Фильм "А зори здесь тихие... " многие видели. Так вот примерно такая же ситуация.

В подчинении одни девчонки. Лет по 18 — 19. Где-то под Ленинградом.

Самолеты шли через нас постоянно. Девчонки так же стрелили на совесть.

Как могли. Иногда попадали.

Но немцы нас за рыбу не считали и внимания нам не уделяли.

И только один раз немецкий "лапотник" сбросил всего одну единственную бомбу. И бомба эта угодила точно. Взхрыв... и расчета нет. Нет подружек, с которыми ты только что разговаривала. Только искореженное орудие да куски тел и внутренностей по кустам висят. Что тут было. Истерика, слезы, сопли... А чего вы хотите от 18-летних девчонок, которые может быть и смерть то так близко в первый раз увидели?

А вот что случилось потом меня до сих пор поражает. На следующую ночь через нас снова в сторону Ленинграда немецкие самолеты потянулись. Так вот эти зенитчицы силами двух оставшихся орудий за одну ночь положили

ДВЕНАДЦАТЬ самолетов. И ведь одной злости тут мало. Снарядов и раньше не жалели. Здесь вообще какую-то сверхзвероиную реакцию иметь надо. Что-то из области парапсихологии. Мне кажется, мужики бы так не смогли.

Вот только я подмазаться к этой славе не могу. Не было меня в ту ночь на батарее. Уезжал в город по делам снабжения, к ночи вернуться не успел.

Так что "коня на скаку остановит, в горящую избу войдет". Я понимаю так, что русскую бабу из рамок лучше не выводить. Мало не покажется.

сказать, деревне (маленький поселок, частный дом), неподалеку от нашего города. Оказывается, кроме нас, приехавших на пару-тройку дней, у бабушки гостят еще пятеро внучат.

Собираемся наутро сматываться, но Коля (скажем так), меня отговаривает.

— Да ты что? Оставайся. Где пять, там и семь, плевать. А я за[дол]бался один мудохаться с баней.

Коля в этот свой отпуск строил баню у матушки на участке.

Уговорил, короче.

В один прекрасный, как говорится, день у баушки закончилась самогонка.

Не та, которую имел в виду автор истории, напомнившей мне собственно мою, а самая настоящая. При такой ораве детей баушка налаживать производство не хотела, а потому скомандовала сыну:

— Коля, вези завтра всех гашариков к другей баушке. (гашарики, баушка и другей — не опечатки, так у нас говорят).

Наутро вся орава вместе с моими была вывезена в соседнюю деревню.

Остался один парнишка — Боря, который тогда перешел во второй класс

(теперь ему, наверное, уже под тридцать). Оставили мы его для практических нужд - топор подать, молоток, гвоздь и т. п. Почему никого другого? Да потому что другим пацанам было вообще по три-четыре года, а остальные — девчонки.

Но нужды такие возникали не так часто, и Борька большей частью мотался без дела по двору, огороду и дому. Увидав, что у бабушки в сенях что-то кипит на керогазе (кто помнит такие сооружения?), начал приставать с вопросами.

— Баушка, а что ты варишь?

— Борька, отвяжись, компот варю.

Ну — компот, так компот. Борька, получив ответ, успокоился, а бабушка потеряла бдительность. Свежеизготовленную жидкость плеснула в ложку и подожгла. Самогон был хороший — загорелся синим огоньком. И это чудо

Борька увидал.

... Мы с Колей поднимали на будущую банную стену очередное бревно, когда

Борька с бешеной скоростью понесся к нам от избы с диким воплем, который слышала, наверное, вся округа.

— Дяя Коля!!! Там баушка компот варит!!! Так он у ей в ложке загорелся!!!

Бревно мы не подняли. И вообще удивляюсь, как еще на ноги себе его не грохнули. Покорчившись от смеха пару минут за компанию со мной, Коля все же смог выдавить удивленному нашей реакцией на его сообщение Борьке:

— Боря, иди к баушке, пусть она нам нальет полкружки компоту. Того, который в ложке горит.

... Так что, парень, который написал эпиграф для моей истории, ничего ты не перепутал. Самогонкой действительно называется машинка, которая сама гоняет. А то, что все по глупости называют самогонкой — на самом деле — компот, который горит в ложке.

новостной программе, при этом "додумались" показать злополучный эпизод. Ещё сотни японцев были отправлены в больницы с эпелиптическими припадками.

Это было вступление, а теперь рассказ знакомого следователя.

После серии взломов и краж из гаражей один владелец решил установить в своём гараже сигнализацию. Принцип действия простой: в течение некоторого времени после открытия двери нужно нажать "секретную" кнопку, спрятанную где-то между полками. Если этого не сделать, через несколько секунд звучит сирена, привлекая внимание окружающих и отпугивая незадачливых воришек. В качестве сирены наш умелец решил применить корабельный ревун, заботливо припасённый ещё его дедом.

Кто плавал на больших судах, тот знает, а для тех кто не знает, поясню.

В условиях плохой видимости, в частности при тумане, штурман, обнаружив на радаре другое судно, даёт команду включить ревун чтобы идущий встречным курсом капитан по звуку имел ориентир и заранее предпринял правильный манёвр с целью избежать столкновения. Слышно эти дудки на несколько километров.

И вот, пара дворовых алкашей решили что-нибудь пропить. А чтобы что-нибудь пропить, надо что-нибудь украсть. Фигня делов, 3 часа ночи, район крепко спит, монтировкой срывается навесной замок, открываются ворота. Вот только про кнопочку бедолаги не знали. Пока они искали что украсть, реле времени включило ревун. Район уже не спит. Прибывший почти одновременно с хозяином гаража патруль застаёт на месте два тела без сознания, всё содержимое желудка вывалилось у обоих в штаны. Один из них чуть позже скончался от инфаркта.

С владельцем гаража ничего особо не сделали, разъяснительная беседа, штраф за нарушение покоя граждан. Главный аргумент — "мой гараж, как хочу, так и охраняю. А этот синяк наверно от пъянки окочурился". Ревун, правда, впоследствии конфисковали.

А вот у следаков — с одной стороны труп, с другой — попытка кражи со взломом. И кому-то из "верхов" пришло в голову поставить следственный эксперимент. Два мента, с разрешения владельца гаража, должны были повторить "подвиг" незадачливых воришек, а оперативный работник снимать это на камеру.

Срывается замок, открыываются ворота, включается ревун. Один мент в бессознанке, другой с очумевшими глазами выскакивает из гаража и с кучей собственного дерьма в брюках убегает в неизвестном направлении. Судя по видеозаписи, он ещё пытался кричать, скорее всего что-то нецензурное, но этого всё-равно никто не слышал. Предусмотрительный опер, заранее зная что произойдёт, оставил камеру на штативе и удалился на безопасное расстояние.

Как потом шутили в отделе — "эксперимент удался". В этот раз к счастью никто не пострадал, кроме казённых милицейских брюк. А конфискованный рквун теперь "охраняет" дачу у моего знакомого, только схему управления, которую он просил меня собрать, я спроектировал так, что громкость нарастает плавно.