Свежие истории от 3 февраля 2011

наше судно, в пароходстве значилась как МЕД-АТЛАНТИКА. На ней осуществлялась перевозка грузов между тремя портами в Италии – Генуя, Ливорно, Неаполь и тремя портами в США – Нью-Йорк, Филадельфия, Балтимор. Для дозаправки использовали порты пролива. Это были Сеута — находится на Марокканском, южном побережье пролива, и Альхесирас – на севере, в гавани порта Гибралтар.

За время рейса, а это примерно шесть-семь месяцев, судно успевало три-четыре раза пройтись по кругу. Т. е. побывать в Северной Америке и в Италии. Работа экипажа переходила в автоматический режим. Все давно друг другу надоели. Хотелось домой, к родным. А потому очередной приход в итальянский порт в тот раз воспринимался нами скорее как возможность немного расслабиться, чем возможность приобрести что-либо из иностранного товара.

Генуя — большой город и порт и, как во всяком крупном городе, у неё есть свой исторический центр и примыкающие к нему небольшие улочки с магазинчиками и забегаловками.

Отправились мы в увольнение как обычно втроём. Все устали за время рейса и решили где-то посидеть. Проходя по узкой улочке и отвечая отказом лениво предлагающим себя "жрицам любви", мы подошли к местной аптеке, где совершенно дёшево купили пол-литра спирта. На этикетке была надпись "Алкоголь" и нарисован чёрный череп, что в принципе означало меры предосторожности, но для нас значило – высокое качество продукта.

Ресторанчик или кафе находилось на этой же улочке. Мы уютно уселись за маленький столик. Подоспевшего хозяина и официанта в одном лице попросили закуску. Остановились на макаронах. "И что-то запить", — напомнил товарищ. "Кьянти", — посоветовал хозяин. Звучание слова нам понравилось и мы согласились, не представляя, что оно означает.

В помещении было ещё несколько столиков. За одним сидел мужчина пожилого возраста и пил кофе, перелистывая газету, за другим сидели трое немолодых людей, играющих в карты и громко переговаривающихся между собой, потягивая пиво.

Когда хозяин принёс нам макароны и бутыль лёгкого вина, т. е. оно-то и называлось "Кьянти", мы немного задумались. Но русский моряк не привык пасовать перед трудностями. Близость порта и желание расслабиться решили вопрос. Мы выставили принесённую бутылку спирта и, в наступившей тишине ресторана, разлили по полстакана. Чёкнулись и выпили следом друг за другом, запивая спирт Кьянти.

Один из игравших в карты встал и подошёл к нашему столику. Поздоровался и вдруг спросил по-нашему: "Вы – русские?". Мы утвердительно кивнули.

Он присел и рассказал, что сам он югослав, во время войны был в армии Тито у партизан. Там он познакомился и дружил с русскими. Они были смелые ребята, впрочем, как и все в партизанах, но так пить спиртное могли только они. Нашему предложению присоединиться к столу не отказал ни он, ни его товарищи по картам. Мы хорошо посидели с неожиданными знакомыми. Это было наше спасение, т. к. впоследствии, по приходу на судно, некоторых ждало неприятное известие – на борту проверяющий капитан-наставник. Я успел принять холодный душ и отчитаться перед ним о работе.

Контейнеры разгружают очень быстро. Утром мы выходили в следующий порт – Ливорно. Я стоял на мостике и, вспоминая вчерашнего знакомого югослава, удивлялся непредсказуемости людских судеб. Как странно судьба столкнула его во время войны с русскими и сейчас с нами.

Надеюсь, что наследовали мы от отцов-героев не только умение браво выпить крепкого напитка.

в пакетики, часть разводим водой. Сколько получается лекарств от самых разных болезней!

Навеяло на мою историю, но рассказывать, конечно, не стал. Хоть и новогодняя и детективная.

Самый конец 90-х, "около ноля", я благополучный женатый человек, сын растет. Познакомился с сестренкой своего товарища, ей 20 с небольшим, потянуло нас друг к другу сильно, но нашлись силы разойтись, она как-то с пониманием к этому отнеслась. Через пару месяцев после разрыва звонит мне, слышно плохо, музыка играет, голос не слишком трезвый: приезжай ко мне, я в Ростове-на-Дону, очень хочу, очень надо. А…, думаю, последний раз, просит человек, надо приехать. Своим сказал, что улетаю в Испанию, дела надо устраивать. 25 декабря, католическое Рождество, какие на хрен дела в Испании?. Но поверили. Покупаю билет на "Тихий Дон", добрался до

"Интуриста", звоню, назовем её Сашей, через полчаса она у меня в номере, я расхаживаю по-барски, пьяный в халате. Чувствую, что-то не так, она раздевается сразу, ведет себя как настоящая проститутка (об этом совсем больно писать), потом вдруг ревет, страшно ревет. Пытаюсь разобрать, в чем дело. Оказывается, она в Москве познакомилась с какими-то людьми, которые пригласили ее в Ростов "на проект", ставить танец музыкальной группе, деньги хорошие. Она поехала, а оказалось, что никакой музыкальной группы и нет, есть стриптиз клуб, со всеми вытекающими, ментовская крыша, а поскольку она артистическая особа, подвязали девчонку в пару к опытной барышне клофелин подбрасывать в напитки и мужиков богатых грабить. Паспорт, все документы, естественно отобрали.

Как меня тогда затрясло, как я ненавидел себя и весь народ, бедный и богатый, была бы у меня бомба, пошел бы на улицу и взорвал бы весь этот город и себя и всё это вонючее государство.

Эмоциями делу не поможешь, надо вывозить её как-то отсюда, а братки не только пользуют её, но и следят конкретно. Пока в себя приходил, телефончик у неё звонит: Да, — говорит она [м]лядским спокойным голосом, — все нормально, клиент меня на целый день и ночь берет. , та-та-та-та. С такой интонацией певучей женщины прибалтки говорят и ростовчанки. Саша называет не "Интурист", а другую гостиницу. Ну, хоть здесь нормалёк, артистка в роли.

А в Ростове у меня кореш, вместе учились в театральном училище, я ему привез в подарок шикарные костюмы – деда мороза, снегурочки и кота.

Звоню Лешке, приезжай, встречаемся на Пушкинской. У меня, видно, такой был голос, что он даже спрашивать ничего не стал, приехал. Сидим в его раздолбанной шестерке. Первое, все её документы забрать. Второе, свалить из города. И бандюганы и менты будут охотиться. И Лёшу надо беречь, никому его не показывать, ему жить в этом городе.

План родился само собой, особенно когда выяснилось, что Сашины документы

"подруга" в сумочке носит. Идем в душ, включаем воду, Саша звонит по телефону: "Приветик, киса, слушай, парнишка тут интересный, хочет с двумя девушками, я ему предложила, да, да, не могу говорить. Ну, ты меня поняла. Откуда я знаю сколько, кошелек зеленых видела. Через час на

Садовой".

Из гостиницы выходим в костюмах новогодних, с мешками, вещи свои, что смог забрал, ключ сдал, паркуемся за квартал до условленного места.

Переодеваемся в гражданскую одежду, Лешу оставляем в машине. Встречаемся в кафе с подругой. Милый разговор. Играем роль хорошо. Подруга зовет

Сашу в туалет вместе. Саша возвращается на 30 секунд раньше, и шепчет:

— Учти, если хочешь подбросить клофелин этой сучке, его надо очень хорошо размешать, иначе на зубах как песок будет и нужно чем-то перебивать привкус или запах не знаю.

За оставшиеся 3 секунды мы успеваем договориться, какой она мне подаст знак – из какого стакана пить нельзя.

Вот здесь пошли в дело мои увлечения фокусами. Заказываю у бармена кучу стаканов и бутылок, заказываю благовония, с реки Гана, феньшуй ароматы, рассказываю взахлеб сучке, что я врач. Лечу болезни руками, вплоть до аборта. Сучку подпаиваем шампанским вином. Танцы. С Сашей удается потанцевать меньше минуты, с@чка прицепилась, Саша говорит, что подсыпать ей в вино порошок можно только, когда выйдет из кафе. Иначе нас вообще не выпустят отсюда. Ага. Типа едем на Левый берег, бутылки берем с собой, даем знак, Леша подъезжает, он в костюме деда мороза, хрен его опознаешь. Зажигаем опять пахучие палочки, в машине от этого благовония уже глаза щипит. У меня в руках две бутылки. В одной из них – растворен клофелин лошадиная доза. Оп, с@чка сделала пару глотков, что-то почувствовала. Я хватаю её на всяких случай за руки, типа в танце, поем, не даю ей опомниться ни на долю секунды. Стоп. Сучка всё поняла, но сознание её угасает, вся обмякла. На лице гримаса, но она уже не может говорить, воет — воет немного и замолкает.

Бросаем машину с сучкой, мотор и печка работают, иначе она окоченеет, холодно в Ростове. Через какую-то Линию – Шолохова на такси в аэропорт.

Там была задержка рейса, в последнюю минуту садимся в самолет. Мы и то предусмотрели, что из-за метеоусловий самолет может не вылететь или вылететь, но вернуться. Садимся в Шереметьево1, я отзваниваю Лешке. Ему надо идти в ментовку и заявить, что машину с[тыр]или. С Сашей мы приезжаем ко мне домой. Немая сцена. Вот какая Испания. Супруга моя, святой человек. Ни словом, ни взглядом, за Сашей как за ребенком ухаживала. Я тогда еще подумал, что если брошу свою семью, как все это делают, буду не лучше той сучки, которую я клофелином подпоил. Даже хуже.

Ходили мы потом на Петровку, к нужному человеку. Товарищ полковник сказал нам, что если хотите по-честному, вот вам лист бумаги, пишите.

Если хотите остаться в живых и на свободе, забудьте все. Это был сон. В

Ростов — ни ногой. А девушке, если средства позволяют или если не позволяют, надо ехать за границу. Учиться в университетах наукам, искусствам, а лучше замуж выйти побыстрее за приличного иностранца или нашего кто живет за бугром.

Саша живет сейчас за океаном, вышла замуж за еврея, но совсем русского.

Мы иногда в спайпе поздравляем друг друга с днем рождения.