Свежие истории от 24 января 2011

в словах преподавателя слышалась какая-то ехидца. Заинтригованный завкафедрой при первом удобном случае наведался к нему в квартиру, прихватив в качестве повода меня, двадцатилетнего оболтуса с какой-то бумажкой, на которую требовался срочный отзыв.

Дом преподавателя оказался расположенным сразу за роскошным зданием главного ГУМа Владивостока, в дореволюционные времена лучшего местного торгового дома "Кунст и Альберст". Он принадлежал немецким предпринимателям Густаву Кунсту и Густаву Альберсту. Оказалось, что наш преподаватель располагается как раз в покоях, где жил то ли Кунст, то ли Альберст. Путь к его квартире походил на кошмарный сон из романа Кафки – по необъятной парадной лестнице и анфиладе дворцовых палат, разгороженных фанерой на десятки комнатушек, между которыми сушилось бельё на верёвках.

Но квартира нашего преподавателя оказалась надежно отгорожена каменной стеной от всего этого безобразия – он владел двумя лестничными пролётами и двумя лестничными площадками на чёрном выходе, а также угловой комнаткой, выходящей двумя своими окнами на восток и на юг, прямо на залив Золотой Рог. От этого в комнате было удивительно светло и уютно.

Хозяин рассказал, как при вселении в эту квартиру первым делом хотел отпилить и выбросить совершенно чудовищную чугунную батарею высотой почти в рост человека. Эта батарея стояла прямо у входа, занимала всю стену комнатки и была покрыта многими слоями облупившейся краски самых омерзительных расцветок, включая ядовито-зелёную. В последний момент он из научного любопытства принялся отдраивать эту краску на одном участке до тех, пока под его наждаком не засверкало золото, тиснёное грифонами и прочей сложной чеканкой высочайшего качества. Конечно, это была всего лишь медь или бронза с умело подобранными цветовыми добавками, но отдраенная до конца батарея загорелась под прямыми лучами солнца ярче золотых куполов храма. Стало понятно, почему батарея такая высокая и поставлена в такое неудобное место – на неё всегда било солнце прямой наводкой то с восточного окна, то с южного, отчего эта светлая комната становилась ещё светлее.

Потом он взялся за высоченный потолок, покрытый невразумительной штукатуркой. Под ней обнаружились летящие розовощёкие купидоны на золотистых облачках в голубом небе. В принципе, новый хозяин просто вернул этой комнатке её первоначальный вид, но смотрелась она теперь как цитата из Зимнего дворца в Петербурге.

Труднее ему было с лестницей, но и тут он справился – на первой лестничной площадке отгородил кирпичной стенкой просторную кухню и облицевал её плиткой, вниз по лестнице пустил детскую катательную горку для своего трёхлетнего ребёнка с батутом внизу, над ним укрепил вертикальную спортивную стенку. Нижнюю лестничную площадку он закрыл дверями с обеих сторон и сделал из неё отличную спальню для себя с женой и двух малолетних детей, включая годовалого сына. Третий, уже 14-летний сын спал наверху в той самой комнатке с грифонами на раздвижном кресле-кровати. Но, как говорится в рекламе, и это ещё не всё – вторая дверь из спальни вела дальше вниз по лестнице, и там прямо над ступеньками, на высоких сваях, он сделал бар, а под ним глубокий погреб

– ступеньки ведь вели дальше вниз. Впрочем, владения хозяина на погребе заканчивались, дальше начиналась вероятно не менее странная следующая квартира.

Один только недостаток я заметил в этой квартире – звукоизоляция там была никакая. Хозяин объяснил, что намеренно оставил широкие отверстия в спальне, чтобы вовремя услышать, когда затихает трёхлетний сын – в этот момент надо было бежать и смотреть, что он ещё собирается натворить.

Хорошо посидев в баре и наконец распрощавшись с хозяином, мы вышли наружу. Я заметил, что моего лысого экспансивного завкафедрой просто распирает какая-то мысль. Наконец он не выдержал: "Всё понимаю, но где они детей успевают делать? "

Периодически она вызывала милицию, те добросовестно обшаривали чердак и подвалы, но адской машины не находили. Бабушка подсовывала соседям под дверь записки типа "Ироды, хватит издеваца! "( окончания ТСЯ и ТЬСЯ она категорически не признавала)К слову- соседи и правда были сволочноваты, еще до вышеуказанных инцидентов. И еще она пела, причем как будто ей на ухо наступило не одно поколение медведей, причем неоднократно. Пенсия у нее была минимальная-по инвалидности. Самым большим деликатесом у нас с ней были яица. Причем, наверное, в честь так и недостроенного коммунизма, она жарила их сразу штук по пять, съедала не больше двух, и чувствуя пересыщение, заваливалась спать на свой маленький диванчик, чем невероятно радовала вечно голодную кошку Рыжку, доедавшую остатки пира со стола. Один раз мы увидели, как она хоботится прямо на столе. Рыжка поняла, что это конец, но раз помирать-так с музыкой-поджав уши начала быстро-быстро доедать. Мы оценили смелость зверька, и казнить не стали.

Когда я закончила школу и уехала учиться в город, старалась почаще приезжать к ней. Автобус приходил часов в девять вечера, когда бабуля уже сотрясала стены невероятным храпом. Дверь была закрыта изнутри, поэтому мне приходилось лезть в дом через форточку. Делать это приходилось довольно часто, поэтому гибкость и пластичность остались со мной на всю жизнь.

Еще бабуля очень любила меня учить хозяйственным делам: как правильно натирать на терке хозяйственное мыло, чтобы лучше прокипятить с ним белье;как ставить горочкой подушки на кровати;белить печку.

Еще она очень любила пересказывать единственную прочитанную ей книгу "Угрюм-река". Ее интерпретацию романа я слышала раз сто пятьдесят, но так и не смогла уловить тематическую суть.

Вот такая была моя бабушка-самый мой любимый человек на свете. Земля тебе пухом.

Смотри, че мне подарили. И достает зажигалку, раз в пятьдесят больше обычной, такой не слабенький газовый болон. Сама прозрачная, ну точь, в точь как обычная, только большая. Все оторвались от своих дел, рассматривают и Вовка, который сидел напротив, Семену:

— Дай прикурю.

— От костра прикуривай.

— Ну, дай....

Семен немного помялся и начал подавать через костер, а зажигалка возьми и выскользни прямо в самое пекло. Че тут началось, бабы завизжали, я схватил сосиску и деру, остальные за мной, в общем стоим в метрах двухстах от эпицентра, ждем когда бабахнет. Минут двадцать точно прошло, девчонки заскучали уже. Я сосиску съел.

— А где Семен? — вдруг опомнился Колька.

И правда, Семена не было. Мы на свой страх и риск пошли к костру проверять, а он гад сидит водку жрет, как ни в чем ни бывало. Нас увидел и давай ржать, мы:

— Ты че ржешь, где взрыв?

— Да я вас разыграл, там вместо газа вода была, газ то я давно истратил.

Мы его чуть там не убили, в общем весело в походе.