Свежие истории от 19 января 2011

раритетные по сегодняшним временам штуковины, например: эмалированная табличка, на которой черным по-белому красовалась готическая надпись на двух языках: "Nur für die

Deutschen\ тільки для німців"

Короче весело было...

Но в нашей тогдашней бочке меда, не обошлось без огромной ложки если бы просто дегтя...

Окна кухни выходили на непонятный пустырек, видимо бывший при поляках цветущим садом. Соток шесть не больше. Тут тебе и старые ящики из овощного, тут и сгоревшие шины, ну а мусора и битых бутылок, так и вообще без счета. Но главное, что через этот огородик пешеходы протоптали тропинку и перли сквозь кусты мимо наших окон.

Люди шли, справляли малую, большую и комбинированную нужду, пристально вглядываясь в нашу кухню: уж не котлеты ли мы жарим..?

Остановить этот железный поток говнопаломников, не было никакой возможности.

Даже не "донкихотство" с мельницами, а скорее борьба с вентилятором в который попало... (ну вы в курсе) К тому же, когда мама по-русски пыталась их стыдить, для западной Украины – это звучало не авторитетно:

"Будэ тута якась москалька вчиты нас де сцяты! "

Выход один: перегородить как-то забором, чтобы с улицы нельзя было срезать угол через огород, но соседи в один голос заявили маме: "Они гадят под твоим окном, заглядывают к тебе в кухню, вот ты и борись...

В один прекрасный воскресный денек моя мама вышла на середину пустыря с лопатой и начала понемногу вскапывать землю.

Действие второе: "На сцену выходит "Жаба"

Не прошло и часа, как вокруг мамы уже собрались все жители дома, обиженные и разгневанные: "Как это так приехала москалька и хочет захапать весь наш огород!!? Не бывать этому!!! Давай делиться, нам тоже полагается часть пустыря! "

Объявили собрание открытым, чуть не передрались все, но к вечеру все же поделили землю. Нам тоже достался кусочек, по площади не больше кухонного окна, но не это главное, главное, что метод Тома Сойера по вызыванию "жабы" — вечен, получилось и у моей мамочки.

На следующий день соседи уже натаскали со своих фабрик и заводов трубы с решетками, сварили противотанковый забор, и наша проблема проходного двора была решена. Пустырь превратился в аккуратненькие огородики с лучком и петрушкой.

P. S.

"Жабу" легко выпустить из бутылки, но загнать зубную пасту обратно в тюбик уже сложнее, "жаба" растет и свирепеет: На нашем клочке земли росло деревце — породы дворняжка, толщиной в палец и мама, чтоб не отставать от соседей в огородоводстве, вкопала палку и привязала дерево, чтоб ровнее росло...

В ту же ночь деревце выдрали с корнем, но палку оставили – а нечего деревья растить, несправедливо: ни у кого нет, а у москальки дерево...

чтоб большой палец не торчал из-за грифа. По торчащему большому пальцу гениальный препод хреначил линейкой со всей дури. На правой руке рисовал фломастером треугольник, который должен быть виден во время игры. А чтобы добиться правильной и гордой посадки, крепко долбил учеников кулаком по левому колену, торчащему из-под резонатора. Надо отдать его методам должное: у мелкоты вырабатывались рефлексы, так что правильную позу ученик принимал, как только кулак возносился над его коленом.

И вот однажды, после особо жестокого урока накануне отчетного концерта, мы с подружкой решили оторваться на ледяной горке (было нам лет по

10-11). Горка находилась недалеко от музыкалки и была неслабая такая: с бабушкой не ходи — помрет от инфаркта. Мы поставили инструменты под дерево, побросали сумки с нотами и начали с визгом кататься по ледяной дорожке с тремя трамплинами. На одном из трамплинов подружка моя Лена не удержалась на ногах, второй миновала уже сидя на заднице, а с третьего улетела не в ту сторону и со всей дури впечаталась в дерево, как мне показалось, всем телом. Подбежав к ней, я обнаружила, что она вполне жива и даже не плачет, а с каким-то загадочным видом рассматривает нахрен разодранные над коленкой рейтузы.

На концерт Лена пришла с завитыми волосами, в белой блузке и короткой черной юбке в складочку. На прогоне перед концертом села напротив препода, ссутулилась, гитару взяла криво, преподавательский кулак ритуально вознесся... и тут препод слегка побелел, а глаза у него расширились до размеров шести копеек. На нежной девичьей коленке, обтянутой тонким капроном, красовался эпический синяк в багрово-фиолетовых тонах, в диаметре сантиметров десять. Препод нервно сглотнул и с трудом сделал вид, что поднял руку просто так. Лена смотрела на него с молчаливым укором и медленно краснела: только я знала, какого неимоверного труда ей стоит не лопнуть от смеха.

Концерт мы отыграли, а преподаватель еще пару недель был с учениками крайне корректен, объясняя ошибки исключительно на словах.

миниатюрная блондинка лет двадцати, в мини, на шпильках вся разодетая видно из клуба возвращается. Вдруг из открытого окна пролетающего мимо джипа вылетает пустая бутылка и ещё, что то небольшого размера, бутылка едва незадев нас разбивается о стену дома, а мне в ногу попадает какой то предмет небольшого размера. Я наклонился и на мокром асфальте прямо перед собой увидел здоровенный перстень, видимо случайно слетевший с пальца у пьяного владельца. Взяв его в руки я стал разглядывать кольцо, граммов на пятьдесят, проба 585 стоит, какой то вензель из камешков похожих на брюлики выложен. В течении нескольких минут отойдя к стене дома я изучал находку, как оказалось это делал не я один, выглядывая у меня из за локтя неожиданную находку разглядывала второй свидетель происшествия. Прошло минут пять, джип не возвращался и я сунув кольцо в карман направился по своему маршруту. Следом за мной с криком — "Подожди, давай делить" бросилась любительница ночных развлечений. Не ожидая такой наглости и сказав — "Пошла на х[рен]", я прибавил шагу. Наглая девица на шпильках не отставала от меня. Людей на улице в это время суток почти небыло и шагая вверх по улице Чернышевского, я думал как побыстрее отвязаться от преследовательницы, время от времени бросая на ходу, что то типа – "Отвянь с@ка". Работая жилищником в этом районе я знал каждый двор и подъезд, пройдя быстрым шагом через два проходных двора и видя, что подруга на шпильках ноя о том, что находка принадлежит обоим, бодро перебирая ножками продолжает преследование, я решил — "Сама напросилась". Дойдя до подворотни за которой находился отселённый и полуразрушенный дом, я по горам битого кирпича забрался во внутрь здания. С криками — "Стой", подруга пару раз упав на колени, чуть ли не на четвереньках упрямо лезла за мной. Я подумал — "Она наверное наркотиков в клубе нажралась и совсем [бах]нулась, обычно люди меня даже днём в людном месте за метр обходят, во мне 125 килограммов веса и роста 192 сантиметра, а эта ненормальная одна в пол пятого утра в развалины за мной лезет". Поднявшись по сохранившейся лестнице на третий этаж здания и пройдя по длинному коридору, я подобрал по пути с пола метровый обрезок дюймовой трубы и зайдя в одну из комнат встал сбоку от двери. Надеясь не её благоразумие я рассчитывал на то, что она одумается и уберётся отсюда. Но не тут то было, увидев с конца коридора куда я зашёл она ринулась вслед за мной. Забежав в пустую комнату и увидела в проёме двери огромный силуэт подруга наверное только в этот момент поняла, что зря она наверное всё это затеяла. Скорее всего сильно испугавшись и протрезвев она заныла — "Молодой человек отпустите меня, пожалуйста домой!". Девчёнка несмотря на кривобокость, из-за сломанного каблука, порванные колготки и разодранную коленку выглядела вполне даже нечего. Перекинув трубу из правой руки в левую и обратно, я зловеще сказал – "Ну что, добегалась с@ка? ", и сделал шаг в её сторону. Она попыталась проскочить мимо меня к двери, но налетела грудью на трубу вытянутую мною перед собой. Почуяв неладное и отступив к окну она трясущимися руками путаясь в волосах пыталась снять с шеи золотую цепочку, одновременно подвывая – "Отпустите меня, я вам и серёжки с колечком отдам они тоже золотые, у меня ещё и деньги с собой есть". Решив окончательно её напугать, за вынужденный почти часовой пробег по утренним улицам родного города я зловеще произнёс – "Снимай трусы б%%%ь, спиной ко мне и руки на подоконник, живо!". Видимо поняв, что дела её плохи и просто так ей не выкрутится, а кричать здесь бесполезно она робко поинтересовалась – "А после этого вы меня отпустите домой?". "А это мы ещё посмотрим" — сказал я подходя к ней. Она зажмурила глаза и тихо заплакала прижав к животу маленькую сумочку. Решив, что с неё хватит и напугана она уже достаточно я положив ей на плечо руку сказал – "Ладно, успокойся, вытри лицо и давай отсюда выбираться, тебе в какую сторону домой?". Она открыла глаза и не веря в услышанное, посмотрела мне в глаза. Такие глаза я видел первый раз в жизни, как говорят "они были размером с блюдце" в них было такое удивление, что описать такое невозможно. "Я в общежитии "КАИ" на Карла Маркса живу" — пролепетала она и разревелась. Пока я помогал ей доковылять на одном каблуке до её общаги, Катя так звали мою новую знакомую рассказывала мне про бабушку, маму и сестрёнку живущих в городе Бугульма, про учебу в "КАИ" и многое другое. Проводив её до вахты и узнав номер комнаты, сотовые в то время ещё распространены не были, я пообещал зайти вечером. Перстень я в тот же день сдал за триста баксов, знакомому ювелиру и вечером, как и обещал зашёл к Кате, отдал сто долларов, что по тем временам была довольно большая сумма, и выставил на стол коньяк с закуской. Начиная с этого дня мы с Катей начали встречаться минимум раз в неделю, видимо сильный испуг так на ней подействовал, но ceкс со мной по её словам был самым лучшим в её жизни, наше знакомство продолжалось, наверное года полтора, пока Катя не уехала на работу Германию и невышла там замуж.

ему памятник работы Паоло Трубецкого: "Стоит комод, на комоде бегемот, на бегемоте идиот". Потом пришло понимание, что это был очень странный царь – после

Николая I, "взлызистой медузы с усами", любившего ронять матёрых гвардейцев в обморок своим недвижным взглядом и перелюбившим всех своих фрейлин вероятно тем же способом, после более симпатичного Александра

II, жившего в осажденном террористами Зимнем дворце под одной крышей с женой, любовницей и её многочисленными детьми, Александр III был действительно необычен – его безупречная верность и любовь к жене никогда не подвергались сомнению даже самыми скептическими историками.

Во всём остальном он постоянно навлекал на себя насмешки высшего света – был мужиковат, неуклюж, застенчив, обладал исполинской силой и мог разгибать подковы руками, предпочитал простую одежду и пищу. Наверно, это был единственный народный царь в нашей истории, и скончался он так же. При крушении царского поезда в 1888 году почти все в его вагоне погибли, но не его семья – царь придержал рухнувшую крышу руками над их головами и разогнул металлические конструкции, чтобы семья могла выбраться наружу. Это не прошло для него бесследно – отличавшийся несокрушимым здоровьем царь последующие шесть лет мучился от болей в спине и умер шесть лет спустя 49 лет от роду. Если бы хоть кто-то послушал прорывавшегося к царскому вагону мелкого путейца-чиновника, будущего премьер-министра графа Витте, наверное не было бы ни этого крушения, ни русско-японской войны, ни Первой мировой, ни обеих наших революций – нападают на слабых, а слабым Александр III никогда не был.

Но это всё гадания, а мне вот интересно – есть ли ещё на свете страна, лидер которой остался бы в памяти таким простым мужским поступком…

чередом подошла осень златоглавая, и наступила пора собирать уже созревшую бруснику. Ну раз наступила, надо собирать, собрались в путь дорогу два нанайца, и пошли в сторону близлежащих сопочек, на спинах короба в руках ведерки.

Путь им предстоял не дальний, нужно было пройти мимо пахот и определиться с сопкой, с которой следовало начинать. Выбрав подходящий распадок, приятели направились в сторону опушки. Выйдя на лужайку подивились, перед ними расстилался буро-красный ковер из вызревших плодов. Начали собирать, двигаясь то передом, то пятясь задом приятели разбрелись по поляне, то вплотную сближаясь, то увеличивая расстояние. В один прекрасный момент (или не очень прекрасный;-))нанаец Вася почувствовал, что кто-то толкает его как будто бы локтем в бок. Смекнув, что кроме как подельнику, увидевшему что-то интересное, это быть некому, Вася медленно обернулся. Вот скажите, вы часто бываете в ситуациях, когда в

30 сантиметрах от вашего лица вы обнаруживаете огромную медвежью башку, с удивлением пялящуюся на вас. Вася не часто, более того до этого никогда не бывал. Как оказалось, по какой-то роковой случайности Михал Потапыч тоже выбрал эту поляну, дабы полакомиться вкуснейшей зрелой ягодой перед зимой. Так они и ползали по полянке, не подозревая о соседстве друг с другом. Но вернемся к нашему герою. Повернувшись и увидев косолапого,

Вася оторопел. Всего лишь на секунду. Через мгновение удивление и страх вытеснил генетический код десятков поколений рыбаков и охотников. Вася, не до конца понимая зачем и почему, не давая медведю опомниться от удивления, крепко схватил косолапого за уши и заорал, нет, ЗАОРАЛ: ААА, дальше они покатились кубарем вниз, сначала медведь, а рядом, вцепившись в его уши, Вася. Перестали кувыркаться уже у изножья сопки. Медведь был мертв. Как известно, у хозяина тайги слабое сердце, как должна вести себя дичь? Убегать, прятаться на дерево, но никак не хватать за уши и не истошно орать. Сердце медведя не выдержало. К склону подоспел Васин товарищ, тут выявилась новая проблема. От страха Вася настолько крепко схватил медведя за уши, что не было никакой возможности оторвать Васю от ушей: -) пришлось отрезать медведю уши, так они и вернулись домой, Вася с ушами в руках и его приятель с котомками. Еще 2 дня Вася не мог разомкнуть руки, а после еще неделю руки невыносимо болели. История рассказана охотником, лично знакомым с главными действующими лицами, и собственными глазами видевшего тушу медведя без ушей.

P. S. Уважаемые депутаты, мандаты, и прочие члены, пожалуйста давайте не будем так баснословно рубить наши дальневосточные леса, и бесконечно продавать его в китай да по европам, давайте сохраним на просторах нашей необъятной родины хотя бы небольшие нетронутые места, где происходят такие пусть маленькие но чудеса!

в 200 голов. Нет, поначалу-то главным был местный пастух на лошади, но через неделю он намертво запил, и остались мы на своих двоих против 200 злобных и шустрых скотов... К этому времени мы уже знали, что корова в стаде всегда идет ОТ человека, то есть, чтобы стадо оное развернуть, надо обежать... объехать... облететь его по большой дуге и зайти со стороны рогов. Верхом-то это просто, но пешком...

Через пару дней мы уже валились с ног, и тогда-то и посетила нас блестящая идея — научиться ездить на лошади. А чего — на великах и мопедах ездили же! Правда, у велика нет уздечки, и седло не надо привязывать, но разве ж мы не ковбои?

И вот в колхозной конюшне, где конюх тоже в запое, никого нет, и подсказать хоть что-то будущим джигитам некому, мы выбираем лошадку поспокойнее, которая за пару буханок хлеба позволяет проделывать над собой эксперименты по привязыванию уздечки к морде и терпит наши споры, на какую часть спины укладывается седло, в свете перераспределения нагрузки на задний и передний мост (или как это у лошади там называется). Споры опираются на смутно вспоминающиеся отрывки из фильмов о красных кавалеристах...

Наконец, после нескольких часов усилий, мы выводим взнузданную ПОЧТИ правильно лошадку на улицу в предвкушении избавления от бессмысленной беготни за стадом... При попытке сесть на нее, лошадка почему-то встает на дыбы и начинает описывать вокруг нас круги, норовя доходчиво объяснить правила джигитовки жестами, а именно — пытаясь огреть копытом.

Время идет, лошадке весело, нам, с трудом удерживающим ее за повод и уворачивающимся от ее копыт, почему-то весело не очень... Выползший откуда-то абориген удивляется: "А чевой-от вы необъезженную-то кобылку вывели? Она ж молодая еще, на ней никто и не ездил... Чо? Помочь загнать обратно "в гараж"? Не, я еще жить хочу... "На этой оптимистичной ноте абориген уползает... Пара часов и десяток синяков — и вот уже довольная лошадка снова в стойле.

Но проблема не решена, а ковбои, как известно, не отступают, и на следующий день, потратив не более часа на оседлывание старой и, по разведданным, послушной клячи, мы гордо ВЫЕЗЖАЕМ следом за стадом, точнее, по очереди, выезжает один, а второй, проклиная всю мясомолочную промышленность, в одиночку за стадом гоняется пешком... Управление у клячи неудобное, напрочь отсутствуют ручка газа, педаль тормоза, рулем служат непонятные ремешки... К тому же, кляче тоже становится весело, как никогда раньше за всю грустную колхозную жизнь: прекрасно понимая наше мастерство наездников, идти-то она идет, и даже поворачивает, куда надо, но вот только скорость выше 3 км/ч развивать решительно отказывается. А колхозные коровы — звери шустрые, поджарые, они не бродят степенно, они БЕГАЮТ...

И вот посреди большого луга, пока стадо делает вид, что пасется, кляча придумывает новое развлечение: сбросив наездника, чья очередь была гордо

СКАКАТЬ ВЕРХОМ, она ловко вертится на пятачке, подставляя пытающемуся сесть на нее вместо стремян — задние копыта... Но ковбои все равно не сдаются! Попытка укротить мустанга затягивается, и тут мы, оглядевшись, обнаруживаем, что коров-то на лугу НЕТ! Огромный овальный луг среди леса, в центре помятые ковбои и хихикающая кляча и больше никого.

Ощущение, что стадо, за которое мы отвечаем головой, зарылось в землю или телепортировало. Катастрофическую ситуацию спасает мелькнувший вдали среди деревьев рыжий хвост последней буренки.

На лихорадочном совещании возле не подпускающей к себе клячи, выносится мудрое решение: пусть кобыла как хочет сама идет домой, а за коров мы отвечаем!

И вот очередная картина: узкая просека в густом лесу, по просеке, растянувшись в колонну, быстро и целенаправленно бежит куда-то стадо.

Сзади за стадом из последних сил поспешают пешие, но не сломленные ковбои. Развернуть стадо шансов нет — корова-то идет ОТ человека...

Бегают коровы быстро и пятикилометровый кросс они и в этот раз сдают на твердую пятерку. И вот, после окончания проклятой просеки, мы делаем еще одно естественнонаучное открытие: коровы жрут не только траву, коровы любят картошку!

Представьте себе идиллическую картинку: вдоль леса проходит узкое асфальтированное шоссе, по другую сторону шоссе — огромное поле, где только что прошли картофелекопалки. Привезенные из города на один день горожане, как выяснилось позже, работники народного образования, неспешно собирают рассыпанные по поверхности клубни в мешки...

И вдруг из леса на бешеной скорости вырывается стадо в 200 голов, пересекает шоссе, едва не растоптав редких представителей вида четырехколесных и, мгновенно рассыпавшись по полю, начинает с неимоверной энергией уплетать лежащую всюду в изобилии картошку!

Работники народного образования почему-то отказываются применить педагогические приемы с целью убеждения коров пренебречь вкусняшками и вернуться к пожухлой осенней травке. Женская часть применяет непедагогический визг, мужская — непедагогические выражения, и отчего-то применяет их к нам... Веселье усугубляется тем, что в процессе бегов мы заблудились окончательно, и понятия не имеем, в какой стороне света находится злосчастная "наша" ферма.

Операция по изгнанию рогатых дьяволов продолжалась 4 часа! Таланты пастухов в себе открыли две учительницы литературы, один физик и один массовик-затейник из Дома пионеров... За непринужденным весельем незаметно наступил вечер, и довольное стадо, прекрасно знавшее маршрут, разделившись на несколько групп, потянулось в сторону фермы на вечернюю дойку, унося в своих утробах рухнувший план по сдаче картофеля государству. За самой большой группой ползли шатающиеся, но непобежденные ковбои.

А кляча тоже вернулась домой, да... Еще раньше нас... Предварительно, видимо, от души повалявшись на спине и превратив седло в жалкие ошметки...

Переводить на другую работу нас решительно отказались, объясняя, что коровам мы очень понравились, а злосчастная картошка все равно принадлежала соседнему совхозу. .. Перевели потом, но это уже другая история...