Свежие истории от 11 февраля 2009

социализма. А уж в маленьких райцентрах и селах вовсе беда с ассортиментом как легкой, так и пищевой промышленности.

И вот одна пробивная бабка из крошечного райцентра средней полосы России решила бросить малоприбыльную торговлю тыквенными семечками и подыскать занятие поденежнее. Оценила положение, изучила коньюктуру тогдашнего колхозного рынка и пришла к выводу, что ежели мясцом приторговывать, то тогда и будет ей, бабке значит, счастье. Так как мяса в ихнем райцентре ни на пельмени, ни на котлеты, ни прочую колбасу купить было невозможно. Все, кто держал скотину, резали ее под зиму, чтоб зимой не кормить. А ежели кто и надумывал продавать мясо, то сдавали тушу целиком на мясокомбинат, который находился за полста верст в другом райцентре, чуть побольше этого.

Прикинув очки к носу бабка вспомнила, что ейный дальний сродственник, седьмая вода на киселе, работает на том мясокомбинате то ли вахтером, то ли говночистом. В один прекрасный день надела бабка кацавейку, завязала в платочек пенсию и махнула на вокзал. Села на паровоз и через пару часов уже деловито бегала враскачку вдоль забора мясокомбината, ища проходную. После настырных попыток пройти на территорию "к онучку" без пропуска, вахтер сказал, что в обеденный перерыв он сам сходит и приведет ей "внучка".

— Дык, сынок, мине назад скоро ехать надоть, скоро поизд.

— Ну так ты скажи что передать твоему внуку, я и передам.

— Ды мине онучок мясца обещал принесть — у мине дома детки малые не кормленныя!

— Ну, ладно, бабка, говори как внучка зовут. Щас кого-нибудь попрошу сходить позвать.

— Ой, позови, милай, позови! Васятка Зелипукин тута гдеи-та. А то у мине поизд уедя! Детки некормленыя дома-а-а! Малыя-а-а…

— Я, бабка, сам тебе в детки гожусь. А Зелипукина Васятку выгнали нах[рен] полгода назад за пьянку. Так что беги на свой поезд. Нету тут твоего Васятки.

— Уи-уи-уи! Как так нету? Тута работал... Чаво же мине делать-та? Детки не кормленыя-а-а!.. Милай, а мясца-та, мясца мине где тута взять?

— За "взять", бабка, можно сесть. А купить подешевле можно устроить, коли деньги есть.

— Есть, милай, есть! Тольки немнога у мине... так на мяшочек... пудика два бы мясца-та мине, а?...

— Чего? Ни хрена себе, бабка, у тебя детки... Ладно, во сколько у тебя поезд? Иди-ка ты вдоль забора, заверни за угол и стой там. Я через час сменюсь и там через забор тебе мешок свинины перекину. Давай столько-то и столько-то денег.

— Уй-уй! Недорого как, а? Може сынок ты мине тады три пудика кинешь? Али чатыре?

— Нет, бабка, столько нету. Да ты и не донесешь столько.

— Я, сынок, донесу, донесу! Я крепкая! Ты мине тольки кинь три пудика мясца-та, а? Детки малые дома некормлены...

— Ладно, бабуся, жалко мне твоих деток малых. Перекину я тебе три пудика, да еще и денег не возьму за третий пуд! Во я какой! Иди и жди меня у забора за углом.

— Уй-уй, сынок! Давай я тебе деньги-та опосля отдам, кады ты мясца принесешь. А то вдруг ты до поизда не успеешь? А я пока грошики в платочек завяжу, сколько следовает, и тебе через забор перекину.

— Хитрая ты, бабка. Ну да ладно. Все по-честному будет: я тебе мясо – ты мне деньги. Иди жди.

— Милай! Ты гляди чтоб костей поменьше было, костей мине не надоть! Я мясцо-та пошшупаю!

— Пощупаешь, бабусь.

И пошла бабка вдоль забора за угол, где и договаривались произвести обмен. Вот ждет-пождет, время идет, скоро поезд уйдет. И думает многомудрая бабкина голова – зачем же настоящие деньги в платочке-то передавать, можно ведь газетку сложить да заместо денег в платочке и завязать. Да завязать так, чтобы развязать трудно было. Пока мужик на деньги поглядеть захочет, да пока развяжет платочек, да пока поймет, что его хитрая бабка обманула – она уже на поезде в родное Гундосово на всех парах мчаться будет. Благо вокзал-то, вот он, рядом. Сказано-сделано. Деньги перекочевали из сопливого платочка в бабкину кацавейку, а газетку, на случай приключения где-нибудь в дороге "большой нужды" припасенную, на четыре узла в платочек завязала. "А ежели чаво, скажу, мол, скелерос у мине, недержание памяти. Платочки я попутала. Прости мил человек".

И вот настал долгожданный момент. С громким сопением и хаканьем на каменный забор взлетает бесформенный мешок, а следом появляется синяя от натуги физиономия "расхитителя социалистической собственности" и вопросительно сверху вниз смотрит на бабку.

— Быстрей, бабуся, кидай деньги, да мешок лови!

— Милай! Дай я мясцо-та пошшупаю – нет ли костей!

— Да потом пощупаешь. Свинина. Три пуда. Быстрей давай!

— Нет, милай, пошшупать надоть!

— Б%%%ь! Ну на, шшупай!

Потрогав мешок, бабка убеждается в честности отправителя бандероли – костей действительно нет, кругом сплошная мягкая вырезка. Стало бабке даже немного стыдно за свой задуманный обман. Но паровоз уже разводит пары, неподъемный мешок уже тянет руки, а волнение в грудях нарастает. И полетел узловатый платочек через забор, навстречу мозолистым рукам честного вахтера.

— Спасиба, мила-а-ай!

— Будь здорова, бабуся-я-я!

Пробежав галопом с тремя пудами за спиной до вокзала, бабка установила новый мировой рекорд по бегу со штангой. При этом бег ее был усложнен периодическими вращениями вокруг оси. Вращения были нужны, чтобы наблюдать не гонится ли за ней с платочком доверчивый вахтер мясокомбината. Но все обошлось благополучно и радостная бабка, расталкивая мешком других таких же бабок с мешками, залезла в вагон отходящего поезда.

Представьте, уважаемый читатель, сколько в вашей местности стоит один килограмм свиной вырезки да помножьте на 3 пуда. Вот именно этим сладостным занятием и занималась бабка всю дорогу, беспрерывно щупая теплый еще мешок с уже проступившими темными жирными пятнами. Приехав на свою станцию, бабка покряхтывая и согнувшись в три погибели, проперла свой мешок еще версты три пока добралась до дома. Зато уж дома широкая улыбка удачливого бизнесмена мгновенно всплыла на бабкино лицо и не покидала его до тех пор, пока она не развязала мешок. Не веря глазам бабка стала вытряхивать содержимое на залитый солнцем снег. Вытряхнув все, бабка молча опустилась на перевернутое ведро и задумалась. На снегу валялось большое количество конских х%%в, разной длины и цвета...

... Некоторые были с яйцами, а некоторые так. Вышедший из хаты дед, увидев столько х%%в, только и мог, что запинаясь бормотать:

— Эт зачем же… Эт куды нам?... Эт хто же тебе дал?...

поболе, чем на час-два, да бомбилы-таксисты со зверскими расценками.

Электрички вскоре не предвиделось, занял было очередь на автобус, но начал понимать, что буду стоять столько, что по назначению вовремя не успею. Задумался о такси. В этот момент, словно прочитав мои мысли, ко мне обратился пожилой мужичонка, невысокий, совершенно обычно одетый, с портфельчиком. Предложил взять такси на пару, спросил, куда мне надо в городе. Я ответил, он радостно закивал, что ему тоже по пути. Я обрадовался и мы пошли ловить тачку. Не успели встать на обочину и махнуть рукой, как рядом сразу тормознула грязная "убитая" "копейка". Водила спросил, куда нам надо, и согласился подвезти за очень и очень разумную цену, типа в аэропорт кого-то вез и все равно возвращаться. Мы уселись, мужичонка рядом с водителем, я за водителем. Не успели проехать и двухсот метров, как увидели голосующего мужика. Водила заявил, что надо бы взять, денег побольше будет. Тогда подсаживать кого-то по пути, в общем-то, было обычной практикой. Но, оказывается, голосующих было двое, и они, согласившись с запрошенной водилой ценой, впихнулись на заднее сиденье.

Выехали на трассу от аэропорта. Машина ехала медленно, просто тащилась. Я попросил водилу прибавить газу, но тот ответил, что у него проблемы с движком и лучше не рисковать, а то вообще встанем. Ну что ж, делать нечего, едем дальше. Вдруг мой сосед завел разговор, мол, кто откуда будет? Мелкий мужичонка сказал, что из Хабаровска, сосед заявил, что из Пятигорска. И вдруг, совершенно без всяких прамбул, заявил: "Мужики, а вы знаете, у нас в Пятигорске все играют в одну интересную игру — в тушку!" Все, кроме меня, как-то резко оживились, типа, о-о-о, как круто, обалдеть, а чего б не сыграть, ехать-то долго. И тут же в мгновение на коленках у моего соседа появилось что-то вроде картонки и колода карт. Они шустренько раздали и стали совать мне две карты.

Я сразу все понял: откуда взялись такси и вереница попутчиков, почему так дешево, почему "движок не тянет". Перспектива быть опрокинутым каталами не радовала ничуть. В таких случаях нельзя играть даже "поначалу за бесплатно", даже карты в руки брать не нужно. Я стал отбрыкиваться, типа не умею. "Фигня, мы научим!". "Не, — говорю, — какая-то игра неинтересная". "О, точно, — сказали шулера, — есть поинтереснее игра — ПОКЕР!". Я не сдавался. Меня дружно убеждали в три глотки. Я ни в какую. "Ну во что-то же ты умеешь играть?" Я говорю: "Да если только в преферанс..." Они резко оживились: "Конечно, дорогой, давай в преферанс!". Я даже удивился: префранс игра достаточно сбалансированная и зависит не только от слепого случая и вовремя подсунутой карты. Вот ведь, думаю, даже здесь кидать умеют... Я категорически отказался, сказал, что я бедный служащий с грошовыми командировочными и демонстративно стал смотреть в окно. Повисла тишина... А за окном, между делом, тянулись унылые заснеженные лесистые пейзажи... Мне стало как-то не по себе: вдруг завезут в пролесок и просто обчистят безо всяких игровых экзерсисов? Но тут сидящий впереди дядька резко стал хлопать себя по карманам и причитать:

— Ой, е-мое, хлопцы, беда! Я, кажись, паспорт в аэропорту забыл! Мож вернемся, а?

Мужики, включая водилу, вдруг как-то синхронно стали сочувствовать и согласились вернуться. Спросили меня. Я, конечно, сразу понял, в чем дело, и выразил ярчайшую искреннейшую готовность помочь несчастному человеку. Машина развернулась и так бодро рванула обратно к аэропорту, будто движок только что сам собой починился.

Доехав, все быстро повыскакивали и растворились среди пассажиров. Чуточку замешкался только "товарищ из Пятигорска". Я ему в шутку говорю: "Слушай, приезжай-ка всей бригадой к нам в NN-ск, там лохов много...":)

Криво ухмыльнувшись, дядька скрылся в толпе.

А я теми же ногами честно направился к автобусной остановке, решив скорее опоздать на полдня, но больше не искушать судьбу.

центре при этом торгуют в том числе и продуктами питания.

Среди всех этих кафешек была одна, которая предлагала что-то вроде шведского стола: при входе ты выбираешь тарелку, накладываешь на нее что пожелаешь, а на выходе платишь фиксированную сумму, которая зависит от диаметра тарелки (на выбор было то ли два размера, то ли три).

Первый раз мы с друзьями после трудового дня заявились туда, каждый взял по тарелке, каждый заплатил за свою еду по 250 рублей. Поели, посидели, вроде все нормально, но чувствуем что где-то мы лоханулись...

В следующий раз мы были умнее: ящик пива купили на первом этаже, потом пришли в эту кафешку, нас 10 человек, скинулись по 25 рублей, взяли одну тарелку и построили на ней башню из свиных колбасок. Аккуратно, придерживая башню вилками принесли свою тарелку к кассе и оплатили покупку — ровно 250 рублей, ведь тарелка-то одна! Глаза сотрудников кафешки надо было видеть!

Работали мы по графику, который позволял нам навешать гостеприимное место где-то раз в 4 дня. На попытки увещевания типа "Оставьте хоть немного, ведь и другим надо.", был ответ "Правильно, другим тоже надо, готовьте побыстрее еще!". Попытки коварства тоже пресекались легко и беспощадно. Если на раздаче оказывалось мало свиных колбасок, а коварный персонал отказывался пополнять раздачу ими, помня нас в лицо, мы бесстрастно модифицировали нашу башню вкладывая между колбасками ломтики мяса и украшая строение люлякебабами.

Увы, недолго алчные торговцы "Обжорного ряда" смотрели на то, как их безнаказанно обжирают, сначала пропали большие тарелки, потом появились невнятные запреты, потом ограничение на вес "не больше 1кг на тарелку", а потом заведение вовсе отказалось от концепции шведского стола. Ведь что шведу хорошо, русскому в 10 раз лучше:-)

на рубль, хотя конечно, приходилось делиться с корешем и на таможне.

В свободное от лавок время друган ездил с очередной группой на экскурсии. Однажды их повезли на местный праздник. Народу там было немеряно, а самая плотная толпа собралась вокруг факиров. Эти факиры заклинали змей, глотали огонь и шпаги, а один мужик лежал на "кровати" утыканной двадцатисантиметровыми гвоздями остриями вверх. В какой-то момент этот мужик осторожно поднялся и отлучился по своим надобностям. А в это время молодой парнишка видать чего-то стибрил у здоровенного бычары в тюрбане. Бычара усек пропажу, схватил парнишку, поднял его как куль с мукой и со всей дури припечатал к гвоздям. Гвозди вошли в тело до упора, брызнула кровь. Молодой дико заорал, несколько раз дернулся и затих. Толпа замолкла и расступилась. В пустом пространстве появился хозяин гвоздей, увидел постороннего на своем рабочем месте и что-то злобно прокричал. Толпа начала бешено хохотать, но появились индийские менты, и группа, а вместе с ней и мой друган, быстро слиняла в автобус.

Спросили у гида что сказал мужик. Оказалась типа "А ну вали нах[рен] с моей кровати".

а во-вторых, приятно, когда рядом всегда есть кто-то в хорошем расположении духа. Это было время безумной популярности фильма о Карлсоне, поэтому кошечку звали, разумеется, Матильда, по-домашнему — Мотя.

Мотю мы не выпускали на улицу, чтобы ее опять не сгрябчили живодеры. Однако многие биологи знают, что кошечке нужно писать и какать. Писала Мотя в раковину, но мы ей это не ставили в вину, потому что точно так же по вечерам делал и наш лаборант Равиль (несмотря на все увещевания не поступать так). А вот куда она какала, не знал никто. Да, честно говоря, были мы не настолько пытливы разумом, чтобы биться за раскрытие этой тайны. Не видно дерьма, ну и, как говорится, слава Богу.

Так случилось, что через несколько месяцев после вселения Матильды начальство решило устроить грандиозный смотр нашим научным результатам. Велено было всем явиться не только с таблицами и графиками, но и с исходными лентами самописцев. Каждый из нас отправился собирать этот первичный материал, и вдруг из угла, где располагался стол научного сотрудника Леонида Григорьевича, раздались жуткие, трагические крики. Мы все тут же сбежались и застали Леонида Григорьевича в состоянии грогги.

Выяснилось, что Матильда уже давно в качестве туалета использовала кипу лент с результатами работ Леонида Григорьевича Она сразу сообразила, что он единственный из всех, который не анализирует свои результаты, потому что ему на них наплевать, а просто складывает на полу ленты в стопку, не уделяя им никакого внимания. Однако предусмотрительная кошечка не стала просто так гадить на ленты, а когтями отрывала куски по перфорации, а покакав на них, загребала бумагу и сворачивала ее в фунтики. Фунтики же эти с содержимым она загоняла глубоко под лабораторный шкаф Леонида Григорьевича.

— Где Мотька? Где эта сволочь? — ревел Леонид Григорьевич, горестно воздевая к небу злосчастные фунтики, которые, если быть справедливым, совсем даже не пахли. Но умная сволочь уже давно спряталась в каком-то подполье, да и что она могла изменить, даже если бы захотела?

Надо сказать, мы испытывали смешанные чувства, не зная, чью сторону взять в этом конфликте. Сомнения развеял наш инженер Владимир Николаевич, явившийся к месту происшествия немного с опозданием.

— Леня, — сказал он, — я же тебе давно говорил, что твои результаты — говно. Посмотри на них еще раз и увидишь, что я прав.

Помню, что этот случай оставил у меня, да и у остальных научных сотрудников, какие-то эгоистически-теплые ощущения. Хорошо, что Матильда выбрала не тебя в качестве самого бездарного и ленивого. Доброе слово и от кошки приятно.