Детские истории

ребенок усиленно что-то соображает (естественно, ему не до шуток: тема-то серьезная).

Наконец поднимает на меня глаза и изумленным голосом восклицает:

— МАМА! У меня там — ШАРИКИ! (вот это находка, елки-палки).

— Это, сын, не шарики, это яички (тоже делаю умное лицо — я ж помню: тема серьезная, не повод для шуток).

5 минут осмысления, потом в полном шоке выдает:

— МАМА! ЭТО ЧТО ЖЕ, У МЕНЯ ЦЫПЛЯТКИ СКОРО ВЫЛУПЯТСЯ?

Насилу успокоила. А то уж приготовился потомство высиживать.

История вторая. Осмыслительная.

Прошла пара месяцев. Все это время речь о яичках не заходила, и я уже было с облегчением подумала, что самое страшное позади. Не тут-то было. Обнаруживаю сына сидящим на горшке.

Сидит, на челе опять написана серьезная работа мысли, снова роется в собственном хозяйстве. Напряглась, чую, что сейчас и настанет самая подлянка. Сын заходит издалека:

— Мама, а у меня тут яички, ты знаешь?

— Знаю, сынок (делаю невозмутимый вид: а что такого, собственно? )

— Мааам, а зачем они нужны? ? (вот оно, настало! Попробуй ребенку объясни, ага)

— Э-э-э… (лихорадочно подбираю слова, как назло, ничего внятного на ум не идет)

Сын выручает:

— Для красоты, что ли?

— Ну, пока, наверное, только для красоты. . (выдохнула: вроде, ничего так версия, прокатит)

Ребенок долго думает, сопит от умственных усилий, наконец, недоуменно выдает:

— МАМА, А ЧЕГО В ЯИЧКАХ КРАСИВОГО-ТО?

Мама сползает под стол, аплодисменты, занавес... )))

института Ирина Ивановна.

Воспитанная матерью филологом, потомственная учительница, она отворачивалась (при матери) когда по телевизору в фильмах показывали скромные советские поцелуи. А недавно вышедший фильм «Маленькая Вера» считала чёрной п@рнухой. Но конечно же не сдержалась и посмотрела.

7Б был бы неплохим классом. Если бы не Петя Кучеренко. Он был хулиганом и грозой параллели с 1 класса. И чем дальше, тем более отвязными становились его шутки. Тем меньше он считался с авторитетом старших. Ирина Ивановна стала первой, на ком он стал проверять степень своей безнаказанности. Но до сегодняшнего дня шутки его были глупыми и детскими.

Шёл последний урок — урок литературы. Ирина Ивановна пыталась донести до учеников всю трагедию жизни и смерти Мцыри. Его подвиг, его чувства. Но класс откровенно скучал. Петя скучал больше всех.

Никакого подвига в том, чтобы убежать из монастыря и тут же сд@хнуть он не видел. Но слова «ко мне он кинулся на грудь, но в горло я успел воткнуть» не давали покоя начинающим просыпаться гормонам.

Неожиданно для самого себя, Кучеренко встал и уже почти сформировавшимся баском на весь класс сказал.

— Ирина Ивановна, может быть прекратим заниматься фигней и обсудим половой вопрос?

— Половой вопрос? — переспросила учительница.

Она все еще была мыслями в горном монастыре и любовалась красотой природы. Когда смысл сказанного наконец дошёл до Ирины Ивановны, слёзы брызнули из её глаз и она всхлипывая выбежала из класса.

В учительской сидели учителя старого поколения. Среди них выделялась Людмила Викторовна — 50 лет, завуч, член партии, КМС по метанию ядра, 190 сантиметров роста и 120 кг веса. Ирина Ивановна вбежала в учительскую, упала на стул и громко разрыдалась. После кружки чая она рассказала, что произошло.

— Я разберусь! — рявкнула Людмила Викторовна и кажется одними мышцами ягодиц отбросила стул к стене.

Как и любой класс, оставшийся без учителя, 7Б шумел. Но никто не ушёл домой несмотря на то, что урок был последний. Распахнулась дверь и в класс вошла Людмила Викторовна. Сразу воцарилась такая тишина, что стало слышно, как на шкафу совокупляются мухи.

— Все свободны, Кучеренко остался!

Класс молниеносно, но при этом в абсолютной тишине очистился от детей.

— Кучеренко, я считаю, что ты достаточно взрослый, чтобы не только обсудить половой вопрос, но и приступить к практическим занятиям, — сказала завуч и закрыла дверь класса на ключ.

Вся жизнь пролетела перед глазами Пети. Его яички сжались до размера горошин. Не так он представлял свой первый ceкс. Холодный пот предательской струйкой стекал по спине и щекотал между булок.

— Я… Я не хочу. Не надо. Я больше не буду, — лепетал он.

— Сейчас ты у меня будешь жить половой жизнью! — гремел голос Людмилы Викторовны. И она неумолимо надвигалась на Кучеренко как айсберг на Титаник.

Когда хулиган уже вжался спиной в дальнюю стену и между ними оставалось каких-то пару метров, она остановилась и, указав рукой в угол, сказала:

— Вон там ведро и тряпка. Берешь их и драишь полы до зеркального блеска! Вот такая у тебя будет сегодня половая жизнь!

Петя Кучеренко шёл домой. Он курил, не прячась ни от кого и улыбался. Сегодня он не стал мужчиной, но был этому несказанно рад...

Вечером пришел дворник, тем самым запустив механизм экзекуции.

Мама, которая всегда смягчала папины наказания, в этот раз демонстративно покинула место казни. Папа сочетал в себе сразу доброго следователя и злого и чем ласковей начинал, тем жутче была конечная расплата…

- Сынок, вот мы с мамой тебя воспитываем, учим только хорошему, не алкоголики…

- Ты же здоровый лоб, в четвертом классе, может в школе тебя научили ссать на клумбу под домом?

Вяло кручу головой, нет мол, не в школе.

- Так а может это я тебя научил: Пописай сынок в огород, будешь молодец?

- Нет, не ты, Папа… (в папу медленно вселялся злой следователь)

- Мы с мамой даем тебе умные книжки читать, может быть в них ты вычитал, что нужно ссать в огороде под домом…!!! ?

Я вяло киваю, что мол, да в них….

Папа сбит с толку.

- Как это в них, это в какой такой книжке…?

- Ты мне вчера ее принес.

Достаю книгу, даю папе. Издание 50 какого-то года «юный техник» судя по картинкам, книга явно для сельской местности. На первой же странице: как изготовить детекторный приемник. Диод, конденсатор, наушники, катушка, антенна и для заземления, закопайте в огороде старое ведро, а для лучшего контакта помочитесь в то место, где закопали.

Так я и поступил.

Папа чуть заметно улыбнулся, потянулся к брюкам, но вместо ремня достал из них 50 коп.

- В следующий раз заземление бери из батареи.

Свободен.

были даже в городе далеко не у всех и на них годами стояли в очереди. Правда телефонная – автомат был на железнодорожной станции, но туда было далеко идти, а телефон у магазина не отдавал двушку даже если не удавалось дозвонится, поэтому он пользовался плохой репутацией. Войдя в калитку колькина мать всегда начинала орать:

- Моего оболтуса не видели? Везде ищу – и даже когда ей отвечали , что не видели и не знают где он, все равно шла к нашему дому и войдя заявляла: - Ну тогда я позвоню… и не меньше получаса орала по телефону. Я как-то спросил деда:

- А кого она всё время ищет? Кольку, который частенько играл на нашем участке или его отца? Кто из них Оболтус ? Дед ответил, что оба они Оболтусы ещё те, и я решил, что это их фамилия.

Поэтому, когда Колькина мама приперлась к нам со своим традиционным вопросом, я , будучи вежливым мальчиком, решил уточнить:

- А вы какого Оболтуса ищете: старшего или младшего?

Мадам опешила и вроде бы даже забыла позвонить, а вечером пришла к деду жаловаться на мою невоспитанность. Дед внимательно выслушав её пообещал во всем разобраться, а сам рассказал это всем, кого знал, а знаком он был почти со всеми, так что сама виновата, нефиг ябедничать.

Между нашими домами забор был глухой, хотя с улицы он был обыкновенный , из штакетника и каждую субботу Оболтус – старший порол Оболтуса-младшего, о чем мы знали по плаксивым воплям второго:

- Не надо папочка, я больше не буду… и ритмичным шлепкам ремня под монотонное перечисление всех Колькиных прегрешений за неделю. Некое разнообразие вносила Оболтусиха, оравшая с крыльца пропущенные проступки:

- А ещё он взял 40 копеек, я на билет приготовила, что бы на станции кошелек не доставать, на тумбочку положила, через минуту смотрю – уже нет. Точно он, подлец, взял, всыпь ему покрепче…

Про 40 копеек она была совершенно права, в тот день Колька хвастался, что идет за мороженным а потом в кино и даже показал два двугривенных. На наше с Юлькой предложение купить всем по морожке за 10 копеек, а в кино он сходит завтра, на утренник, Оболтус-младший показал нам кукиш, за что сейчас и расплачивался. После экзекуции , когда Колька пришел к нам во двор за сочувствием, я спросил у него:

- А чего у тебя мама всё время орет? Она что нормально говорить не умеет? –

Он ответил: - Да она всегда орет, даже когда с батей ебёца.

Слово это было для меня новое и его точного значения я не знал, но, немного подумав, решил; наверное это когда ссорятся, ну или ругаются, когда же ещё родителям друг на друга орать? На всякий случай я его запомнил, что бы при случае и к месту вставить. Случай предоставился на следующее утро, к концу завтрака, когда я с бабушкой и дедом сидел на веранде с открытым окном и пил чай. Из-за забора послышался скрип открываемого Оболтусом-старшим сарая, а потом и долетела его ругань, что из-за бабского барахла, которым всё забито, он не может найти свои инструменты и сейчас соберет весь этот хлам и выкинет на помойку. С крыльца Оболтусиха благим матом орала, что пусть только попробует что-нибудь выкинуть, она ему руки ноги повыдернет и самого на помойку выгонит. Изобразив на лице праведное негодование я заметил:

- Ни стыда ни совести у людей нет , может другие вчера легли поздно, а они с утра на весь поселок ебуца, людям спать мешают!

Бабушка , не донеся чашку, замерла с открытым ртом ( с тех пор я точно знаю что значит выражение « от удивления челюсть отвисла») , дед , как то странно поперхнувшись, закрыл рот ладонью и подбежал к окну, плечи у него вздрагивали.