Истории о армии #капитан

Работал вместе с ним в небольшой фирме на средненькой должности молодой парень. Ещё тридцати нет, сообразительный очень, но только грустный какой-то. Нет в нем радости к жизни совсем. Парень не общительный особо, но как-то на корпоративе они с приятелем на пару поддали, и тот рассказал ему свою историю.

Далее от его лица:

Понимаешь, у меня дед офицер, воевал в Отечественную, отец - полковник, Афган прошел, и я с детства мечтал стать военным. Искренне мечтал, без розовых очков. Закончил школу, поступил в училище, учился прилежно, стал лейтенантом, уехал служить в одну из сопредельных с Москвой областей. Служил честно, шли годы, получил капитана, затем в другую часть перевели, чуть ближе к дому. А у отца неподалеку садовый участок был. В общем, как майора получил, я стал в увольнении летом там жить. И хобби у меня появилось - за белыми грибами ходить. Я же к армии с детства готовился, всякое там ориентирование, марш-броски для меня плевое дело. И как в лес уйду с восходом солнца - так в сумерках обратно выхожу с корзинкой белых. Другие грибы принципиально не брал - чтоб азарт был.

Места у нас там дремучие, но до Москвы не особо далеко - километров 120-140.

И вот как-то пошел я с утречка рано за грибами, и забрел километров на 15 в глубь леса.

Вечереет уже, начал обратно собираться, и вдруг вышел на полянку, а на ней на поваленном дереве мужик сидит. Немолодой уже, костюм на нем явно хороший, но рваный весь, а на лице - полный набор чувств. Ну, я спросил, чего как - заблудился мужик. Спросил чего выпить. У меня с собой чекушка была. Посидели, выпили. В общем, ехал мужик с утра с дачи, водитель спереди, он с женой сзади. И слово за слово, поцапались они с женой не на жизнь, а на смерть. Он и не выдержал, велел остановить машину и пошел в лес напролом. Как в себя пришел - понял, что вокруг бурелом и куда идти не знает. Звуков не слышно. Помыкался- помыкался, умаялся и уселся на дерево. Так я его и нашел.

Ну и меня, значит, спрашивает, кто я и что. Я ему честно рассказал, что майор, что служу, что Родину люблю и армию, ну и все в таком духе.

Допили чекушку, я его повел из лесу, довел до дома, часть пути уже тащил - так он умаялся, и отвез до города - он адрес мне дал. Денег не взял с него - нехорошо это за помощь такую деньги брать с человека, хотя и предлагал он мне хорошую сумму. И напоследок он меня спрашивает: "Ну а мечта-то у тебя, майор, есть? " - "Конечно есть, отвечаю, у меня отец - полковник, дед полковник, нужно династию продолжать! ". Пожелал мне этот мужик удачи и ушел. Больше я не видел его никогда, хотя и искал конечно потом...

Ну вернулся я из увольнения, приступил к службе, и тут вдруг дежурный прибегает, говорит к начальнику части тебя, срочно. А начальник у нас хоть и полковник, но часть большая, и потому к нему без особой надобности не зовут. Прихожу, и ещё в приемной вижу, что случилось что-то. Ну, захожу в кабинет, там все руководство части нашей, на начальнике лица нет, смотрит на меня ошалело и бумагу мне дает - на, типа, почитай. Я читаю. И понять не могу. В общем, чтобы вокруг да около не ходить - присвоили мне отдельным приказом звание полковника. Не списком, как всем, а именным. Причем я ж майор был, через звание - а такое, как говорится, только в сказке. Сначала думал - шутка какая, может, батя мой пошутить решил так, с начальником и офицерами договорился. Но быстро понял, что нет.

И знаешь, отношение ко мне стало сразу какое-то неприятное. Вроде как нормальный парень я, свой-свояком, хороший офицер, а что-то поменялось. Понятное дело, стали на меня наседать, выпытывать, что где и почему. А я-то что? Это ж я только после про мужика вспомнил да факты сопоставил, да и то меня на смех подняли. Как говорится, попал я в патовую ситуацию. Ну, начальник части, мужик он нормальный, через пару дней все же понял, что я не вру товарищам и никаких "лап сверху" у меня в помине нет - да тем более на таком-то уровне! И начал по старым боевым товарищам допытываться, что да как. Только все молчат, как рыбы - да не потому, что не хотят помочь, а не знают просто - обо мне в первый раз слышат. Аж до начальника округа дошел - но даже там ни слухом ни духом. А то, что приказ настоящий, сразу поняли - несколько раз в штаб звонили - там все подтвердили, все чин чинарем. Но тоже никто ничего не знает.

Стали думать, что со мной таким орлом делать - опыта у меня нет, должности для меня тоже - откуда ж ей взяться-то самой? Да и академию я не заканчивал. Кавардак со мной начался - мама не горюй. И это начальник ещё попался нормальный, а остальные офицеры ко мне стали относиться с презрением что ли каким - кто ж поверит, что вот так простому майору ни за что полковника дали. Время суровое, война на носу, в сказки знаешь ли никто не верит. Батя тоже ко мне стал странно относиться - да что там говорить, самому противно. Я все ж потом вспомнил того мужика, думаю нужно его найти и поговорить с ним, что за дела - но сам понимаешь, дом, куда я его привез, огромный, квартир куча, время неспокойное, а так тип непонятный про кого-то разведать пытается - в общем после пары разговоров с ментами и охраной там я дело это бросил. После вызвали меня в штаб округа, мурыжили, мурыжили, тоже пытались понять что почему, и в результате решили меня на комиссовать и по-тихому в запас отправить. Начальник части мне потом на прощание сказал, что по всей видимости приказ "прямой" был, то бишь от "самого", а к нему ни на шаг не подступиться.

Я с горя чуть не спился, благо батя вытащил - сказал мне, что офицер - он не только на службе, он и в жизни офицер. И должен "стойко переносить все лишения и тяготы... ", как в уставе написано.

Пить я бросил, и на работу эту устроился. Только вот счастья в жизни нет как-то...

Однако жизнь продолжалась, со всеми вытекающими из этого последствиями, как то помывки, стирки и, простите, дефекации свыше сотни человек. Надо было что-то делать и причём незамедлительно.

Выход нашёлся быстро и причём довольно простой. А нашёл его зам по тылу, молодой капитан, щеголявший по городку в новой, только что пошитой, парадной шинели. Он построил всех солдат и сержантов срочной службы и предложил 10 суток отпуска тому, кто одев противогаз с нарощенными трубками и ОЗК нырнёт в колодец и устранит засор. Как ни странно, желающие нашлись. Из их числа выбрали наиболее ловкого и сообразительного, на взгляд капитана, и первая часть марлезонского балета началась.

Солдата одели в ОЗК, надели противогаз, изготовили нехитрую дыхательную систему, скрутив вместе несколько трубок от противогаза и… задумались.

Нужно же было, на всякий случай, придумать какую-нибудь систему сигнализации и спасения. Но и тут капитан думал недолго. Надел на спасателя солдатский ремень, привязал к нему верёвку и сказал, чтобы солдат её периодически подёргивал, мол жив здоров и всё в порядке. Если же сигналов не будет, то группа его товарищей немедленно займётся спасением путём вытягивания его из дерьма за верёвку. Краткий инструктаж прошёл и действие началось.

Солдат нырнул в жижу и скоро исчез из глаз. О том, что у него всё в порядке свидетельствовали периодические подёргивания страховочного шнура. Но внезапно подёргивания закончились. Наверху началась лёгкая паника. По команде зампотыла несколько солдат схватились за страховочный шнур и резко потянули. Он медленно пополз вверх, но внезапно натяжение пропало и на поверхность жижи выскочил солдатский ремень с поломанной [м]ляхой. Солдат погибал на глазах, нужно было что-то делать. Решили схватить за противогазные трубки и вытаскивать его таким образом. Через несколько секунд подъёма их постигла та же участь, на поверхность выскочил пустой противогаз. Капитан схватил багор и попытался им зацепить солдата, периодически тыкался во что-то мягкое, но подцепить ничего не удавалось. Время шло и оставалось одно - нырять и вытаскивать чистильщика самому, что капитан и сделал. Не снимая парадной шинели, он нырнул в жижу и, нащупав бойца руками, через мгновение вытащил на поверхность, в руках у солдата была грязная тряпка.

Теперь тоже самое со слов солдата.

Нырнул я, погрузился и тут меня видимо из-за воздуха скопившегося под ОЗК начало выталкивать на поверхность. Чтобы не вынырнуть, перевернулся вниз головой и стал спускаться держась рукой за ступени, при этом периодически одну руку приходилось отцеплять, чтобы дёрнуть страховочный щнур. Наконец, добрался до дна и нащупал затор. Затором оказалась тряпка, я пытался её выдернуть, но она не поддавалась. Сигналы я подавать естественно не мог, одной рукой держался за скобу, а другой дёргал тряпу. Внезапно резко потянули за ремень, но он лопнул, правда заодно я сумел выдернуть и тряпку. Дело сделано, начал потихонечку всплывать. Тут какой-то придурок начал снимать с меня противогаз. Я попытался его удержать, но тщетно, так пришлось остаться и без воздуха. Когда подплывал к поверхности, кто-то пару раз заехал мне багром по голове.

После чего меня начало неумолимо переворачивать вверх ногами. Я не на шутку испугался. Но тут почувствовал твёрдую руку капитана, вытащившего меня на поверхность.

Вот и всё. Хеппи энд. Дом спасён. Солдатик в отпуске. И только капитан остался без шинели, ну да через некоторое время пошил себе новую, ведь зам по тылу же.

остается еще пара лет. Но нам на это наплевать мы глупы, молоды, здоровы и голодны. Причем не только физически, сенсорный голод еще никто не отменял. Не хватает книг, журналов, интересных передач, свежих впечатлений. Анекдоты с бородой, знакомые по учебке морды, ничего нового. Скукота.

В увольнительные нас обалдуев никто не отпускает. Единственный раз за прошедшие два месяца когда мы были в городе, это когда всех нас стройными рядами вывезли в музей Красной армии на принятие присяги. Как-нибудь расскажу и про нее. Там тоже было весело. А пока у нас образовался волнительный момент в жизни.

- Товарищи солдаты, завтра отличники боевой и политической подготовки направляются в комендантский патруль по городу. Вид иметь опрятный и показательный. Вы как-никак представляете образец солдата нашей части, выглядеть и вести себя вы должны соответственно. Поэтому все должны быть выбриты, пострижены и отутюжены. А сапоги должны блестеть, как у кота яйца.

- И главное, - наш командир учебной роты майор **** не только забавно картавил при разговоре, он еще и прихрамывал на левую ногу. Живописный был экземпляр.

- Главное, ребята, не наступите на пробку, - это была любимая фраза майора на инструктаже.

Мы по наивности своей думали, что именно так майор повредил ногу и от этого предостерегает нас. Лишь спустя время до меня дошло, что майор имел ввиду нечто совершенно иное. Он предостерегал нас об алкоголизме. Но из уст майора фраза звучала забавно и весело и мы всем строем стояли и улыбались.

Как бы то ни было, но пройдя сквозь фильтр сержантов и лейтенантов мы все же оказались за воротами части и вскоре нас одарили красными повязками на рукав и приставили капитана из ВВ. И тут-то оказалось, что мы попали. Капитан нам попался зверь. Мы не успевали выцеплять из толпы идущих солдат и офицеров. Причем к офицерам капитан испытывал не меньшую неприязнь. Придирчиво проверял документы, отчитывал за неопрятный внешний вид и писал, писал, писал в свой блокнот номера частей и фамилии задержанных.

Обедом нас он и не думал кормить. Хорошо у нас с Мишкой на двоих нашлась трешка и мы смогли перекусить в кафе вместе с капитаном. А то так бы и глотали слюни наблюдая за ним поедающим комплексный обед.

После обеда капитан нифига не размяк и до четырех часов вечера мы отловили просто нереальное количество нарушителей. Процесс простой, подходишь отдаешь честь и требуешь подойти к капитану. А далее он и у образцового солдата найдет к чему докопаться.

Идущего нетвердой походкой от эскалатора полковника ВВС капитан выцепил взглядом сразу. Глаза его заблестели, вот он улов. Печатая шаг капитан сам подошел к спешащему офицеру, вскинул руку в фуражке.

- Товарищ полковник, разрешите обратиться!

Полковник затормозил, поднял нетрезвый взгляд на капитана, сосчитал звездочки.

- Не разрешаю, - и толкнув тугую дверь метро устремился в сторону Комсомольского проспекта.

Говорить о том, что капитан сдулся я не буду. Из него словно вынули стержень, он враз как-то обмяк. Мы с Мишкой с трудом сдерживали улыбки, понимая чем нам это грозит. Как говорят сейчас, полковник сделал нам день. Дело в том, что командир солдатского патруля имеет право останавливать всех вплоть до подполковника. А вот выше должен работать офицерский патруль, что сразу просек полковник, каким пьяным он не был.

когда родина в середине 80-х годов ХХ-го столетия сменила правила и загребла в советскую армию ,кому исполнилось 18 лет, без разбору.

А мама была врач, не из последних, в её власти лежало пририсовать мне 3 диоптрии к близорукости, плюс вовремя невыявленный врождённый порок сердца, для верности.

Но! но... это означало бы "потерю лица" среди отцовских сослуживцев и моих сверстников.

Женский голос нерешительно озвучил вариант, два мужских голоса решительно его отвергли. Оld soviet school.

Первые полгода службы я пробегал "курсантом" в учебке, по окончании которой меня вдруг решили оставить здесь же в "подразделении обеспечения учебного процесса". Потому что я умел выставить диафрагму фотоаппарата, а потом проявить плёнку и напечатать бумажные фото - искусство, ныне забытое...

Так вот, переход из состояния бесправного "курсанта" в состояние сержанта "обеспечения учебного процесса" ознаменовался резким увеличением количества свободного времени, в армейском понимании. И куда ж я его тратил, на [м]лядки в Мулино? Щас, в библиотеке.

Библиотека была полковая, не сказать, что шедевр. Но "Владелица", назовем её Лариса Петровна, держала некий "спецхран" между последним стеллажом и стеной. Оттуда она выдавала чтиво только проверенным клиентам. Пёстрые в бумажной обложке томики "Подвиг", приложения к журналу "Сельская молодёжь"; серия "Военные приключения" и т. п. Что-то вообще воспрещалось выносить, что-то давали "с собой".

Однажды она дала мне "с собой" книгу из спецхрана "Солдат трёх армий" Бруно Винцера, мемуары немецкого офицера. Так получилось, что я читал её в наряде дежурным по роте, глубокой ночью, когда припёрся "проверить службу" командир соседней роты капитан (дурацкая фамилия типа Безденежных, Бескровных) пусть будет Безземельных. И конфисковал книжку, скотина. Причём пообещал: "Прочитаю - верну"

Первую неделю я тупо не ходил в библиотеку.

Вторую неделю я тупо читал подшивки журналов в читальном зале.

В третью неделю Лариса Петровна выпытала у меня, что случилось: чувствовал себя стукачом, но рассказал...

На следующий день капитан Безземельных при свидетелях отдал мне книгу, а я радостно вернул её в библиотеку.

... Кто ж знал, что Лариса Петровна приходилась женой замполиту полка, но не меняла фамилию в замужестве ?

наш старшина прапорщик Иванов и говорил, что только [ч]удаки такое могли придумать - давать срочникам оружие и отправлять полк дебилов против полка даунов. Но генерал, чью фамилию я не помню, с ним был не согласен и поэтому в нашей дивизии два раз в год проводились военные учения. Полк на полк, где офицеры оттачивали свое командирское мастерство, а солдаты получали законную возможность откосить от хозработ и плаца, ну и конечно по мере возможности не про[втык]ать оружие.

Я уже дважды участвовал в таких играх и более менее что-то в них начал понимать. С каждым разом они мне рядовому срочнику нравились все меньше. Но в этот раз с самого начала всё пошло вообще не так. Во-первых роль разведчиков-диверсантов, по жребию, проведенному в присутствии комполка, досталась нашему отделению. Оно же во-вторых и в третьих. Как кратко и ёмко, почесав затылок, резюмировал наш ротный - "всё приплыли, пи[c]ец ослику". Осликом был наш замполит. В смысле фамилия у него была Перевозчиков. У него и так за все наши косяки была походка буратино потому что ходить посаженному на кол очень неудобно.

Дали нашему отделению два цинка холостых патронов и трех офицеров: двух из нашего полка и советника. Поставили задачу привести "языка" с целью выведать где в окрестных лесах расположился штаб "синих". Собственно это был секрет полишинеля потому что они всегда располагались в одном и том же месте - на островке окруженном болотами. И в этом был весь юмор. Взять их было нельзя. Без вертолета. Да и с вертолетом было нельзя потому что вертолеты были в полку "синих", а в нашем их не было.

Гениальный замысел наших офицеров был прост как и во все предыдущие годы. Следуя их плану нам следовало расположиться вблизи болот и ожидать шального солдатика из соседнего полка с целью его скрутить и доставить в наш штаб. Откуда должен взяться этот блуждающий солдат и какого лешего он потерял в этом непроходимом болоте потомки Суворова умалчивали.

Замысел удался лишь на половину. В том смысле, что пока наша группа войдя в лес перетягивала и сушила портянки, офицеры пошли советоваться. И судя по обнаруженным потом знакам, советовались они на минном поле. Что и отметил контрольный офицер из штаба учений в чине капитана - оба офицера убиты, дальше группа действует самостоятельно. Офицеры обреченно взглянули на нашу группу и понуро потопали в сторону ближайшей дороги.

Хорошо когда нет командиров. Рядовой Мамбетов сразу предложил сгонять в сельпо, но коллектив косясь на контрольного офицера, эту мысль отогнал и предложил пожрать. Когда солдат не знает что делать, то он ест, а поскольку он часто не уверен своих действиях, то и еды ему нужно много. Вобщем опомнились мы только когда съели весь, выданный на двое суток, запас тушенки.

Первым что-то нехорошее почувствовал советник. С возгласом "я скоро" он атаковал ближайший кустарник. Судя по доносившимся из кустов звукам, тушенка была из медвежатины. Солдат существо неприхотливое и к жизненным проблемам привычное, поэтому мы смирено поступили проще и открыв клапана присели, как и положено по уставу. В один ряд, прямо на берегу лягушачьего рая. Через полчаса к нам вышел бледный офицер выдал "я всё, в медсанчасть, а вы дальше сами. "

Дальше мы были сами. Любой небрезгливый враг зажав нос мог бы найти нас по следам. Тушенка как вы поняли была отравлена врагами. Но возвращаться в казарму имея честное право гулять еще двое суток никто не собирался.

К вечеру нам стало намного лучше. То ли запах березы подейстовал, то ли притащенная рядовым Мамбетовым из ближайшего сельпо бутылка водки или может даже две. Жизнь налаживалась. Вспомнили, что здесь рядом есть деревенька, а в километре на отшибе от неё чудный яблочный садик. Куда по обмену в прошлом году ездили на дачу командира соседнего полка работать кротами. В то время как бойцы его полка чинили наш автопарк.

Уговаривать дважды никого не пришлось. Садик оказался небольшим на 20 гектар. Посреди этого плодового рая стояла полковничья цитадель из красного кирпича, орошенная слезами дембельских аккордов.

Дальнейшее я помню как в тумане явно из-за дурманящего запаха спелых яблок. На многие вопросы у меня нет ответов и сегодня. Зачем Серега, призванный в армию с третьего курса филфака английской литературы, взял в плен в дупель пьяного местного сторожа и почему пытался говорить с ним и его собакой по-английски. Зачем мы пытались разбудить сторожа выстрелами и почему затащили его тело в дом полковника. Откуда в кармане сторожа оказался кетчуп и почему он разлился.

Зато похоже ответы были у семьи полковника, удачно заглянувшего с учений на ужин в семейном кругу. Семья полковника, за обеденным столом на веранде поняла все буквально - англичане в маскхалатах убили сторожа и сейчас будут всех пытать. Полковник из нацменьшинств, отмечавший с семьей какое-то свое событие, попытался покончить с собой подавившись бутербродом с икрой. Но его откачали, "шайзе билять" вопил Мамбетов и бил полковника по спине. Я помню как переводил Серегин бред и в результате мы потребовали вертолет и карты.

Полковник, по телефону под угрозой расстрела, позвонил в свой штаб и приказал прислать вертолет и карты. В нашей армии не принято переспрашивать поэтому через пятнадцать минут два заместителя командира, не уточнив какие именно нужны карты, лично привезли и карты с учений и еще какие-то явно неправильные о чем намекал гриф "секретно".

Утром мы сдали все полученное и какого-то неизвестного пьяного майора в наш штаб. Почему офицер был пьян и как оказался с нами в кузове грузовика с яблоками я не помню. Так честно в объяснительных мы все и написали. Даже рядовой Мамбетов, получивший 15 суток отпуска за грамотное выполнение боевой задачи.

испаряющуюся облаками густого, непрозрачного, по мере подъема в атмосферу темно-коричневого, затем оранжевого и желтого цвета. Реагирует эта гадость почти со всем, с чем входит в контакт. Одному не очень умному бойца окислителем капнули на кирзовый сапог – капля прошла через сапог, ногу и ушла в землю (фильм «Чужие» помните?). В общем работать с ним можно только в ОЗК и противогазе или спецкостюме.

Так вот в ракетной части есть специальные подразделения -технические батареи. Одной из них и командовал некий капитан КудрОв - бравого вида дядька, с гусарскими усами, красивым профилем и взглядом, не обезображенным интеллектом. Как-то отправили его батарею на ракетный полигон в Казахстан. Учения были контрольные, а это значит, что всё проходило под неусыпным бдительным контролем полковников и генералов из самой первопрестольной. Кто в армии был – то поймет. Такие учения могут дать офицерам шанс служебного роста. Или не дать.Смысл учений был в том, что надо было по команде получать ракетное топливо и окислитель, заливать в ракету, ну и иногда её запускать. Всё прошло гладко, все успокоились. Наступило воскресенье, и бойцы-ракетчики спокойно отсыпались в своих палатках, а многочисленные московские проверяющие дегустировали конъяки-вина, привезенные специально для них из Молдовы.

Да вот незадача. Накануне капитан Кудров обнаружил некоторую проблему. Дело в том, что цистерну окислителя они получали перед учениями в холодную ненастную погоду. А когда сдавали – стояло ну такое пекло. Кто физику помнит, наверняка, догадался – окислитель сильно расширился и в цистерне осталось некоторое количество оной жидкости. На складе как: цистерну дали, цистерну взяли, а остальное – не наши проблемы.

И в этот солнечный воскресный день капитан Кудров принимает радикальное решение: окислитель слить!

Описываю картинку. Безбрежная казахская степь. Несколько рядов палаток и вагончиков. Все бойцы и офицеры предаются законному отдыху, (одни спят, другие усиленно напиваются). Подобно сонным мухам между палаток перемещаются редкие фигурки.

Вдруг откуда-то раздается нечленораздельный нечеловеческий вопль. Заспанные физиономии высовываются из палаток, оглядываются и, ни слова не говоря, вылетают и набирают ускорение.

Картинка: по направлению к лагерю, бежит и орёт капитан Кудров, усы вразлёт, мундир нараспашку, фуражку где-то потерял, а за ним по пятам, стремительно расширяясь, движется гигантское коричнево-оранжевое облако.

Вы бы видели как в одних подштанниках и трусах, на ходу натягивая спадывающие штаны, драпали толстопузые полковники и генералы.

;-))

К счастью, метров в ста от лагеря ветер (такое в степи бывает) резко сменил направление, и облако прошло мимо лагеря.

С карьерой капитана Кудрова была покончено. А я понял, что это агония советской армии, потому что с такими офицерами супостата не победить.

милях в трех (5, 5км) от порта (в самом порту для нас было очень мелко). Местный буксир подводил баржи под борт судна, другой буксир привозил грузчиков и они выгружали все это на баржи судовыми кранами.

Стоял ясный погожий день, моя вахта с 12 до 16, т. к. судно на рейде, то вахта несётся на ходовом мостике. На палубе довольно многолюдно: человек 30 грузчиков, судовые матросы красят надстройки, в общем жизнь бьет ключом и довольно шумно. На одну баржу грузят авиабомбы, а с противоположного борта - снаряды в ящиках на другую баржу.

Я отвлекся на несколько минут, проверяя местоположение судна и показания приборов. Когда я снова вышел на крыло мостика, меня поразили тишина и полное отсутствие людей на палубе, хотя до перерыва было еще далеко. Разгадка наступила через минуту: на мостик поднялся запыхавшийся старший стивидор и попросил разрешения воспользоваться судовой радиостанцией для вызова буксиров.

Вызвал он буксиры, а я спрашиваю почему так рано остановили выгрузку, ведь баржи еще полупустые, да и до конца рабочего дня еще далеко.

- Там бомба одна шипит! - был ответ.

Читал я в романах, что когда человеку угрожает смертельная опасность, то у него в голове проносится вся жизнь. У меня жизнь не проносилась, а проносились мысли, что делать?!

Не найдя ответа, я почти успокоился: спрятаться некуда, если сдетонируют от бомбы 8000 тонн снарядов, то это будет маленький атомный взрыв. Ну а если до сих пор бомба не взорвалась, может и не взорвется вообще. Решили мы со стивидором пойти послушать, продолжает ли еще шипеть авиабомба. Спустились мы с ним по штормтрапу на баржу, там уже лежало 12 бомб, показал он мне, какая из них шипела и я начал ее прослушивать. Кстати, бомбы были упакованы в деревянные решётки, так что ухо можно было легко к ней приложить. Через пару минут, ничего не услышав, я сказал об этом стивидору, он тоже послушал бомбу, но безрезультатно. Он остался на палубе в ожидании буксиров, а я прошел сначала на корму, куда забежали все грузчики и матросы, во главе с боцманом.

- Ох и надёжно вы спрятались, - говорю я. - Здесь в кормовом помещении находятся взрыватели ко всем снарядам - это пара тонн действительно чувствительной взрывчатки!

Поднявшись на мостик, я начал записывать события в судовой журнал и в этот момент заходит капитан.

- Сан Саныч, а почему прекратили выгрузку? - спрашивает он.

- Да бомба на барже шипела, буксиров ждем, - я отвечаю.

- А почему мне не доложили?

- Олег Николаевич, - говорю я, - я сам чуть инфаркт не получил, так зачем еще и других напрягать!

Дождались мы, когда буксиры забрали баржи, отбуксировали их в другой конец бухты, поставили их там на якорь и ушли с людьми в порт, а я смотрю в бинокль на баржи и думаю:

- Вот бы сейчас рвануло!

Секунд через десять слышу голос капитана:

- Вот бы сейчас рвануло!

Как же теперь не верить в телепатию!

P. S. При очередной погрузке "игрушек" в Союзе я спросил у наших военных, что может шипеть в авиабомбе. Они сказали, что там ничего нет такого, что может шипеть. Оглядываясь назад, мы пришли к выводу, что это шипел воздух, когда матросы красили из пульверизаторов надстройку.

А когда они все убежали на корму, то остановили компрессор и шипение прекратилось.